Часть текста: и в союз русских писателей и журналистов В следственную часть НКВД, 31 октября 1939 г. Протоколы допросов М. Цветаевой в префектуре Парижа (1937 год) и письмо И. В. Сталину Совету Литфонда, 26 августа 1941 г. Цветаева М. И. - Берии Л. П., 14 июня 1940 г. Цветаева М. И. - Берии Л. П., 23 декабря 1939 г. Письма: Цветаева М. И. - Адамовичу Г. В., 31 марта 1933 г. Цветаева М. И. - Андреевой А. И., 8 июня 1939 г. Цветаева М. И. - Андрееву В. Л., 17 мая 1938 г. Цветаева М. И. - Андрееву В. Л., 4 декабря 1937 г. Цветаева М. И. - Андрееву В. Л., 9 марта 1938 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 1 сентября 1928 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 10 мая 1928 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 10 мая 1931 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 10 октября 1927 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 10 сентября 1931 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 11 декабря 1929 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 11 июля 1928 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 11 июня 1929 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 11 июня 1931 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 11 марта 1932 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 11 февраля 1928 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 11 января 1929 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 12 августа 1926 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 12 августа 1932 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 12 мая 1927 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 12 мая 1929 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 12 октября 1933 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 14 марта 1928 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 14 октября 1932 г. Цветаева М. И. - Андрониковой-Гальперн С. Н., 15 августа 1930 г. Цветаева М. И. -...

2. Сводные тетради. Тетрадь третья

Входимость: 19. Размер: 38кб.

Часть текста: "В душе моей".] * Волненье: т. е. на белой стене дня - белую и черную тень любви. * ...Многое мне приходится говорить явно - через голову, имеющее быть услышанным - потом, "когда меня не будет", не когда меня не будет, а когда меня - в тебе не будет, когда ты во мне кончишься. * Любовь без ревности есть любовь вне пола. Есть ли такая? 1) без ревности 2) вне пола. Есть любовь с невозможностью ревности, т. е. любовь несравненного, вне сравнения стоящего. Так, может ли Гёте ревновать любимую - к любому? (Ревность - ведь это некий низший заговор равных. Своего рода - братство. Одну дрянь променяла на другую дрянь.) В ревности ведь элемент - признания соперника, хотя бы - прaва его на существование. Нельзя ревновать к тому, чего вообще не должно быть, к тому, которого вообще - нет. (А Пушкин - Дантес?) Нельзя ревновать к пустому месту (neant [ничто, ничтожество (фр.)]). В ревности есть элемент равенства: ревность есть равенство. Нельзя ревновать к заведомо-низшему, соревноваться с заведомо-слабейшим тебя, здесь уже ревность заменяется презрением. Позвольте, но есть разные планы превосходства (соревнования). Бетховен превосходил любого - сущностью, но любой превосходил Бетховена - красотой. Гёте (80-ти лет) превосходил любого гением (и красотой!), но любой превосходил его молодостью. Ревность от высшего...

3. Саакянц А.: Марина Цветаева. Жизнь и творчество. "Оползающая глыба" (1928–1929)

Входимость: 17. Размер: 102кб.

Часть текста: (1928–1929) Накануне выхода "После России". Закат "Верст". Возвращение к "Егорушке". Встреча с героем ненаписанной трагедии (Николай Гронский). "Красный бычок". Р. Н. Ломоносова и В. Н. Бунина. Отклики на "После России". Два месяца в Понтайяке. Замысел поэмы "Перекоп". Искры "тайного жара"? Встреча с Маяковским. Перевод писем Рильке. Наталья Гончарова. Снова Маяковский? Поэма "Перекоп". Новый грандиозный замысел ("Поэма о Царской Семье"). Лето. Мечта о Праге и поездка в Брюссель. Новогоднее письмо к Б. Л. Пастернаку. Вероятно, теперь Марина Ивановна могла бы сказать о себе словами старинного русского романса: "Мне некого больше любить". Пастернак был далекой мечтой, Рильке умер. Семья, обожаемый сын? Но есть ли надобность повторять ее слова о том, что это — совсем другая любовь? Надо было просто жить, — и она пыталась жить. Праздновали "русское" Рождество в обществе знакомых и "близких соседей": Родзевича с женой Марией Сергеевной, "…постоянно видимся, дружественное благодушие и равнодушие, вместе ходим в кинематограф, вместе покупаем подарки: я — своим, она — ему, — с грустной иронией писала Марина Ивановна Тесковой. — Ключ к этому сердцу я сбросила с одного из пражских мостов, и покоится он, с Любушиным кладом, на дне Влтавы — а...

4. Кудрова Ирма: Путь комет. После России. Глава 5. Медон

Входимость: 12. Размер: 124кб.

Часть текста: культуры, экономики, религии. И потому, утверждали они, национальное возрождение может наступить только через православие и понимание России как «не Европы и не Азии, не смеси их, а особого материка — океана — Евразии». Пафос евразийской концепции был открыто антизападническим и сочетался с критикой предреволюционных умонастроений русской интеллигенции. Все это звучало в высшей степени актуально для людей, вынужденных покинуть свою родину и ощущавших внутреннюю чуждость европейскому укладу. Евразийцы решительно не принимали советскую власть. Их критика была направлена против узкоматериалистического миросозерцания большевиков, а также против их экономической программы. Но они устали от постоянного унылого обличительства большевистских порядков в России, заполонившего страницы эмигрантской печати, от этого вечного «плача на реках вавилонских». Когда вышел в свет первый номер «Верст», его сразу назвали «евразийским» изданием, хотя оснований для такой аттестации было не слишком много; скорее всего, гипнотическое действие оказало имя Сувчинского на обложке журнала. Сергей Яковлевич Эфрон поначалу открещивался от личного участия в евразийстве. Но еще в феврале 1926 года (то есть вскоре после приезда в Париж и знакомства с Сувчинским) в письме к своему другу Недзельскому в Прагу он сообщал: «…самое интересное, творческое и живое в эмиграции объединено в...

5. Слоним Марк: О Марине Цветаевой

Входимость: 8. Размер: 127кб.

Часть текста: Марк Слоним [37] О МАРИНЕ ЦВЕТАЕВОЙ Из воспоминаний Летом 1922 года в одном из берлинских кафе на Курфюрстен-даме, где собирались русские писатели и издатели, Саша Черный познакомил меня с Мариной Ивановной Цветаевой. Я знал ее стихи, и мне очень понравился ее только что вышедший маленький сборник «Разлука». Мне хотелось поговорить о нем, но, услыхав, что я живу в Праге, МИ забросала меня вопросами. Она весной приехала в Германию из Москвы, а муж ее, Сергей Яковлевич Эфрон, офицер белой армии, с которым она не виделась несколько лет, попал после эвакуации деникинцев и врангелевцев в Чехословакию, поступил там в Карлов университет, и они собирались поселиться в Праге. Она говорила негромко, быстро, но отчетливо, опустив большие серо-зеленые глаза и не глядя на собеседника. Порою она вскидывала голову, и при этом разлетались ее легкие золотистые волосы, остриженные в скобку, с челкой на лбу. При каждом движении звенели серебряные запястья ее сильных рук, несколько толстые пальцы в кольцах — тоже серебряных — сжимали длинный деревянный мундштук: она непрерывно курила. Крупная голова на высокой шее, широкие плечи, какая-то подобранность ...

6. Швейцер Виктория: Марина Цветаева. Пастернак

Входимость: 6. Размер: 85кб.

Часть текста: – о всех. Марина Цветаева – Борису Пастернаку В течение нескольких лет меня держало в постоянной счастливой приподнятости все, что писала тогда твоя мама, звонкий, восхищающий резонанс ее рвущегося вперед, безоглядочного одухотворения. Борис Пастернак – Ариадне Эфрон В жизни Цветаевой отношения с Борисом Пастернаком явились уникальными, не похожими ни на какие другие. Если с героями ее увлечений все казалось – и оказывалось – преувеличенным, то теперь, даже поднимаясь на самые гиперболические высоты, чувства оставались вровень им обоим – и Цветаевой, и Пастернаку. Свалившись летом 1922 года, как снег на голову, первым письмом Пастернака и его книгой «Сестра моя – жизнь», отношения видоизменялись: то, как море, завладевали всей жизнью до самого горизонта, то превращались в едва бьющийся, но живой родник, – но никогда не иссякли совсем, протянулись до их последних дней. Можно с уверенностью сказать, что в жизни Цветаевой это были самые значительные человеческие отношения. И с уверенностью – что для нее они были значительнее, чем для Пастернака. Они не укладываются в обычные мерки. Была ли то страсть или дружба, творческая близость или эпистолярный роман? Все вместе, неразрывно, питая и усиливая одно другое. В их отношениях каждый предстает в полном объеме своего человеческого облика и возможностей. Это удивительно, ибо в...

7. Кудрова Ирма: Гибель Марины Цветаевой. Лубянка

Входимость: 6. Размер: 113кб.

Часть текста: два приятных молодых человека в одинаковых «кустюмах» и с одинаково голубыми жандармскими глазами увозили меня в сугубо гражданского вида «эмке» из Болшева в Москву; все мои стояли на пороге дачи и махали мне; у всех были бледные от бессонной ночи лица. Я была уверена, что вернусь дня через три, не позже, что все моментально выяснится, а вместе с тем не могла не плакать, видя в заднее окно машины, как маленькая группа людей, теснившаяся на крылечке дачи, неотвратимо отплывает назад — поворот машины и — все…» [9] Через полтора месяца — 10 октября — так же, посреди ночи: шум подъезжающей машины, свет фар, прорезающих тьму. На этот раз увезут после обыска и составления протокола Сергея Яковлевича Эфрона. Маршрут прежний: в Москву, на Лубянку. От дочери Цветаева еще успеет получить весной 1941 года несколько писем — из лагеря в Коми АССР (Севжелдорлага — на языке Страны Советов); от мужа — уже никогда, ни строчки. И вот спустя более чем полвека, благодаря ходатайству Анастасии Ивановны Цветаевой, я имею возможность прочесть следственные дела Ариадны Сергеевны и Сергея Яковлевича Эфронов. И стены страшного здания на Лубянке постепенно теряют свою непроницаемость. До прозрачности, разумеется, очень далеко; не только протоколы допросов, но и воспоминания уцелевших никогда не восстановят во всей достоверности того, что там происходило. И все-таки. Вот постановление об аресте литературного работника журнала «Revue de Moscou» Ариадны Сергеевны Эфрон — и черная подпись на нем Лаврентия Берии. Черная в самом прямом смысле, ибо сделана жирным черным карандашом. Вот анкета арестованной, заполненная ее собственной рукой. И вот протокол первого допроса, состоявшегося в самый день ареста — 27 августа. Первый протокол...

8. Сводные тетради. Тетрадь третья. (Страница 6)

Входимость: 6. Размер: 24кб.

Часть текста: ("Расточайте без счету - и смело Все сокровища Вашей души!" - мой лейтмотив - и рок...) [Строки из ст-ния, которое Цветаева цитирует в своем эссе "Искусство при свете совести" как принадлежащее "монашке Ново-Девичьего монастыря".] * После проводов С., 23-го июля, на мосту: - Пойдем воровать у людей деньги - будем богатые! (он же) - Будем богатые - купим все фонари! * В обратном поезде, тогда же: - Хорошо умереть старым - ты уже жил - отдохнуть! * Еще-детское: мечетаю, мечетa. * (Запись: - Не писала с 27-го июля по 20-ое августа - отъезд С., шитье Муру штанов, уборка дома, правка "Истории одного посвящения". Были какие-то строки (концы), но сейчас не помню.) * Жена раздаривала скарб... (Гончарова - пушкинский) * "...Если Вы не забыли меня и по-прежнему питаете ко мне добрые чувства..." - не забыла - кого? питаю - к кому? - уж д. б. настоящие добрые чувства были, раз человек так уверенно на них ссылается - так до самой подписи и не догадалась, а прочтя - безумно обрадовалась - всеми своими старыми добрыми чувствами. Дорогой друг! А ведь (1921 г. - 1931 г.) пожалуй - десятилетие дружбы! (NB! Я уехала из Р<оссии> в 1922 г. и до 1931 г. его не видала. Начало письма к художнику Синезубову [Синезубов Николай Владимирович (1891 - 1948) ...

9. Цветаева М. И. - Гронскому Н. П., 26 июля 1928 г.

Входимость: 6. Размер: 4кб.

Часть текста: Pontmllac, pres Royan Charente Infer. Villa Jacqueline. 26-го июля 1928 г. Милый друг, вот что случилось. Только что отослала конец Федры по адресу 9 bis, rue Vineuse Paris, XVI Red. de «Sowremennie Zapisky», – а это адрес «Дней», а «Дни» издохли и наверное в них нет ни души 1 . Позвоните, пож<алуйста>, в «Дни», если ничего не добьетесь – пойдите сами и извлеките мою рукопись с тем, чтобы передать ее в книжный магаз<ин> «La Source», где настоящая редакция Совр<еменных> Зап<исок> 2 – А если в «Днях» никого нет? Сомневаюсь, так как Керенский жив, жив и Сухомлин 3 , и наверное на имя газеты продолжает приходить корреспонденция. Посылаю сопроводительное письмо в «Дни» с просьбой сдать Вам на руки рукопись (на обертке адрес отправителя). С этим нужно спешить. Начните с телефона, чтобы зря не мотаться и не метаться. Вот наш пляж. Сегодня на солнце 60 жары, у С<ережи> вроде солнечного удара, 38,5 сильная головная боль. То же у В. А. С<ув)чинской. Жара по всей Франции, кончились лимоны, с орех – 2 фр<анка>, и то последние. Тупо едим мороженое, от к<оторо>го еще жарче. Я от жары не страдаю, хожу без шляпы, в выгорающих добела сеточках. Ни одного дуновения, море вялое, еле дышит. Приехал проф<ессор> Алексеев 4 , неутомимый ходок. Приехал в горном костюме вроде Тартарена, комичен и мил 5 , восторженно рассказывает мне о Савойе (Haute ), где жил прошлое лето. Уже живу мечтой о будущем: Савойе. Морем объелась и опилась. Кончаю просьбой о срочном...

Входимость: 5. Размер: 17кб.

Часть текста: С. 34). Отец Цветаевой был выходцем из бедного сельского священства, почти не отличавшегося по своему быту и привычкам от крестьянства. Свою «двужильность» и трудолюбие Цветаева объясняла отцовским происхождением — от земли, где, по преданию, родился Илья Муромец (Талицкий уезд Владимирской губ.). Мать сочетала в себе кровь немецкую, польскую, чешскую, что, возможно, и сказалось во взрывчатости темперамента Цветаевой. От матери к поэтессе перешли музыкальность, особый дар воспринимать мир через звук, ощущать как музыку мерцание воздуха, окутывающего все сущее. Училась в 4-й Московской гимназии, затем в 1902 — во французском интернате в Лозанне, часть детских лет из-за болезни матери провела за границей — в Италии, Франции, Германии. Получила прекрасное образование, языки знала с детства, немецкий считала своим вторым родным. Осенью 1906 после смерти матери училась в Московской гимназии; из-за трудного характера и конфликтов с преподавателями переходила из гимназии Фон-Дервиз в Алферовскую и Брюхоненко. Стихи начала писать с 5 лет — по-русски, по-французски и по-немецки. Занятия литературой быстро переросли в подлинную страсть. Домашняя среда с культом античной и германской культуры способствовала всестороннему эстетическому развитию. Даже быт дома в тихом Трехпрудном переулке был насквозь пронизан постоянным интересом к искусству. На шкафах, на книжных полках стояли бюсты античных героев и богов, с годами сделавшихся как бы членами большой цветаевской семьи. Не случайно у Цветаевой много мифологических образов и реминисценций — она, возможно, была последним в России поэтом, для которого античная мифология оказалась необходимой и привычной духовной атмосферой. Впоследствии она написала пьесы «Федра», «Тезей», а дочь свою назвала Ариадной. Возможно, свойственное Цветаева ощущение трагичности бытия зародилось именно в детстве, наполненном воздухом античной мифологии, античной...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1928"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1928"