Поиск по творчеству и критике
Cлово "RODIN"
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 102кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: и несколько дней спустя получила от него «Verger» 1 с таким посвящением: Прими песок и ракушки со дна французских вод моей (что так странна!) души… Хочу, чтобы ты увидела, Марина, пейзажи всех широт, где тянется она от пляжей Cote d’Azur в Россию, на равнины. Р. (Конец июня 1926) Мюзот. Прочитав позже в Вашей р<ильковской> книжке о Родене: «Le poete s’exprime par des mots, le sculpteur par des actes» 2 , я вспомнила, как мы с ним обменялись этими дарами. Сегодня Вы действуете как скульптор! Тысячекратное Вам спасибо и – человеку все мало! – все-таки просьба: сказать мне однажды еще и словами, как Вам живется, каково Вам и вашей душе, и удалось ли Вам еще раз навестить деревья-гиганты Вашего детства (на Боденском озере?), – многое и все. Вышел ли следующий том писем Р<ильке>? 3 Наверное, нет – из-за кризиса. Жаль. Жива ли еще его мать? 4 Все это и многое другое мне хочется знать. А пока – обнимаю Вас от всего сердца. Марина Цветаева-Эфрон Р. S. Надеюсь, Вас порадует мое ответное деяние – эта древняя-древняя вещь из татарского Крыма, привезенная мной еще из России 5 . Примечания 1 Правильно: «Vergers». См. письмо 6 к Рильке и комментарий 2 к нему. 2 Год назад Цветаева получила от Н. Вундерли-Фолъкарт (см. начало письма 4) среди книг Рильке, по-видимому, и его книгу о Родене во французском переводе (Rainer Maria Rilke. «Auguste Rodin». Paris, 1928). Афоризм, неточно цитируемый Цветаевой, принадлежит итальянскому автору Помпонию Гаурику (ок....
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: среда Милый друг, пишу Вам со смешанным чувством расстроганности и недоумения. Что за надпись на Алиной книге и что она должна означать? 1 Во-первых – у всякого человека есть ангел. Ариадна – не Октябрина, и празднуется 18-го сентября. Это формально. Второе: у Ариадны еще особая святая, по чьему имени и названа, – та Ариадна, с двух островов: Крита и Наксоса. (Говори я с другим, я бы настаивала только на христианской великомученице, но я говорю с Вами.) В-третьих: раскройте мою Психею, где нужно, и прочтите: Ангел! ничего – всё – знающий, Плоть – былинкою довольная, Ты отца напоминаешь мне, – Тоже ангела и воина 2 . Здесь установлена Алина – более, чем ангело-имущесть, а это – раз навсегда. Кто ангелом был, тот им и пребыл. В-четвертых: Вы человеку дарите книгу на день рождения. Время ли (день рождения!) и место ли (первая страница такой книги!) считаться обидами?! – Вы поступили – но удерживаю слово, не хочу его закреплять на бумаге и – тем – в Вас. (О, не бойтесь, не бранное, простое определение жеста, иного нет.) – Странная вещь: если бы везде, вместо Ариадна стояло: Марина, я бы истолковала совершенно иначе. Ты – родоначальница своего имени, – никаких Марин до тебя и – сотни, в честь твою, после. Так бы я прочла. Но Вы меня предупредили: надпись не из примирительных. Скажите мне, дружочек, в чистоте сердца, что Вы хотели сказать? С надписью в таком (моем) толковании во всяком случае не передам. Обида – в день рождения! За кого Вы меня принимаете? Помимо материнского чувства к Але, во мне здесь говорит простая справедливость. Я бы и Вам не передала, если бы надписала – она. Через мои руки не должно идти ничего двусмысленного. А если настаиваете – перешлю Вам обратно, посылайте сами, – дело Ваше и ее. Очень жду Вашего толкования, ибо задета заживо. Апулеем...
Входимость: 1. Размер: 102кб.
Часть текста: Встреча с Маяковским. Перевод писем Рильке. Наталья Гончарова. Снова Маяковский? Поэма "Перекоп". Новый грандиозный замысел ("Поэма о Царской Семье"). Лето. Мечта о Праге и поездка в Брюссель. Новогоднее письмо к Б. Л. Пастернаку. Вероятно, теперь Марина Ивановна могла бы сказать о себе словами старинного русского романса: "Мне некого больше любить". Пастернак был далекой мечтой, Рильке умер. Семья, обожаемый сын? Но есть ли надобность повторять ее слова о том, что это — совсем другая любовь? Надо было просто жить, — и она пыталась жить. Праздновали "русское" Рождество в обществе знакомых и "близких соседей": Родзевича с женой Марией Сергеевной, "…постоянно видимся, дружественное благодушие и равнодушие, вместе ходим в кинематограф, вместе покупаем подарки: я — своим, она — ему, — с грустной иронией писала Марина Ивановна Тесковой. — Ключ к этому сердцу я сбросила с одного из пражских мостов, и покоится он, с Любушиным кладом, на дне Влтавы — а может быть — и Леты". Как показало дальнейшее, это было не совсем так. Она неважно себя...