Поиск по творчеству и критике
Cлово "HAUL"
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: вот что во мне растет с каждым годом – днем – часом. Негодование. Презрение. Ком обиды, растущий с детства. Несправедливо. Неразумно. Не по-божески. Есть у Блока эта интонация в строчке: Разве так суждено меж людьми? 2 Не это (13 часов в день) нам обещали, когда мы рождались. Кто-то не сдержал слова. Радуюсь – из С<ен->Жиля! Последние недели нестерпимо. Нас возненавидели хозяева, и, по их живописаниям, все: мальчишки, девчонки, «барышни», старухи, – только лавочники любят: кормим. Отъезд хозяйка сулит с кварт<ирными> агентами, жандармами и мировым (сдача «инвентаря», полученного весьма несовершенным и требуемого с нас безупречным). Боюсь, придется покупать шкафы и. кровати: там лак сошел, тут фанера… Был бы С<ережа> – все бы сошло, но женщина одна – еще две сотни лет пройдут, прежде чем власть имущие перестанут злоупотреблять этим единоличием. (Подсознательно: я ударю, ты сдачи не дашь, итак…) Очень подружилась здесь с детьми Андреевыми: Верой и Валентином, особенно – Верой 3 . Добрая, красивая, естественная великанша-девочка, великанёнок, простодушная амазонка. Такой полной природы, такого существования вне умственного, при уме, я никогда не встречала и не встречу. От Психеи – ничего, Ева до Адама – чудесная. Не знаю, никогда не знаю, что чувствует другой, но от нее на меня – мне казалось – шли большие теплые волны дружественности, неизвестно почему и за что. Жара, песок, волна, Вера – так и останется. Вера ПОЛНОЕ ОБРАТНОЕ Вадиму и такое же полное, хотя в другую сторону – Савве. (Его не полюбила.) В Вадиме ничего от...
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Часть текста: Письмо от дочери Рильке. Доклад "Поэт и время". Поездка в Бельгию. Переезд в Кламар. Роман Сигрид Унсет. "Родина". "Искусство при свете совести". Новый подсознательный замысел. Реквием М. Волошину в прозе и стихах. Отказ переводить книгу о Рильке. Натали Клиффорд-Барни и "Письмо к Амазонке". "Эпос и лирика современной России". "Увидимся с тобой в 1932 — потому что 32 мое с детства любимое число, которого нет в месяце и нужно искать в столетии". Так писала Цветаева Пастернаку в канун 1930 года, окликая судьбу, которая не услышала ее. Не увиделась она с Пастернаком в тридцать втором. И сам год начался для нее еще горше предыдущих. 1 января она отправила Тесковой печальное поздравление, с грустной "арифметикой": в этом году исполнялось десять лет, как она уехала за границу, семь лет пребывания во Франции, где, по ее словам, она остыла сердцем, постоянно натыкаясь на равнодушие: французов, целиком занятых собой, и русских, не понимающих ее стихов. Во Франции, утверждала она, выросла и отошла от нее дочь; больше в жизни ничего нет, кроме нуждающегося в ней на будущие семь или десять лет сына, а дальше — "я уже на земле никому не нужна". Сейчас, на пороге своего сорокалетия, она не ставит точку на этих словах, а продолжает фразу: "…м. б. тогда и начнется моя настоящая: одинокая и уединенная жизнь, которая у меня кончилась с семнадцати лет". Жизнь покажет (и не раз уже показала!), что ее слепота была равносильна только ее яснозрению… Как писала когда-то: Всех ослепила — ибо женщина, Всё вижу — ибо я слепа… Она нутром понимала, что ехать домой, на родину, невозможно: "Там этого же Мура у меня окончательно отобьют, а во благо ли ему — не знаю. И там мне не только заткнут рот непечатанием моих вещей — там мне их и писать не...