Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Д"

1. Савенкова Л. Б.: Паремия в художественных текстах разных жанров. Марина Цветаева

Входимость: 1. Размер: 20кб.

Часть текста: докладе понимаются устойчивые в языке и воспроизводимые в речи изречения с синтаксической структурой предложения, пригодные для употребления в дидактических целях. В большинстве своем паремии анонимны, хотя связь с текстом-источником в отдельных случаях легко прослеживается. Так, кажется равным образом возможным отнести к кругу паремий пословицы, поговорки, изречения из Священного Писания, обладающие признаками общеизвестности и дидактичности. Поскольку паремии устойчивы и воспроизводятся в речи наравне со словами и фразеологическими единицами, служа знаками типовых ситуаций, постольку они выступают в качестве элементов языковой системы, участвующих в создании целостной структуры текста. Думается, их функционирование в речи имеет свои особенности в соответствии с жанровым своеобразием речевых произведений. В системе вторичных жанров, к которым, согласно теории М. М. Бахтина, относятся все жанры художественной речи, различие в употреблении паремий оказывается очевидным. Первое противопоставление, охватывающее трихотомию лирика — эпос — драма , — противопоставление наджанровое, родовое. И уже на этом уровне, лирические тексты, где основным оказывается введение читателя во внутренний мир лирического героя, противопоставляются текстам сюжетного плана. Конечно, это не значит, что в лирическом произведении отсутствует сюжет. Однако в центре стихотворения — «образ-переживание», соединяющий индивидуализированное и типизированное представления о духовном мире человека (Л. Тодоров). В стихотворении паремия — редкость. Это, вероятно, можно объяснить стремлением лирики выражать именно личность автора, его переживания, его психологию, а не философию и психологию целого...

2. Эфрон А. - Пастернаку Б., 26 августа 1949 г.

Входимость: 1. Размер: 8кб.

Часть текста: около четырех месяцев самым томительным образом. Самым неприятным был перегон Куйбышев — Красноярск, мучила жара, жажда, сердце томилось. Из Красноярска ехали пароходом по Енисею что-то долго и далеко, я никогда еще в жизни не видела такой большой, равнодушно-сильной, графически четкой и до такой степени северной реки. И никогда не додумалась бы сама посмотреть. Берега из таежных превращались в лесотундру, и с Севера, как из пасти какого-то внеземного зверя, несло холодом. Несло, несет и, видимо, всегда будет нести. Здесь где-то совсем близко должна быть кухня, где в огромных количествах готовят плохую погоду для самых далеких краев. «Наступило резкое похолодание» — это мы. Закаты здесь неописуемые. Только великий творец может, затратив столько золота и пурпура, передать ими ощущение не огня, не света, не тепла, а неизбежного и неумолимого как Смерть холода. Холодно. Уже холодно. Каково же будет дальше! Оставили меня в с. Туруханское, километров 300–400 не доезжая Карского моря. Все хибарки деревянные, одно-единственное здание каменное — и то — бывший монастырь, и то — некрасивое. Но все же это — районный центр с больницей, школами и клубом, где кино неуклонно сменяется...

3. Лосев Дмитрий: "Я жила на Бульварной…" (интервью Анастасии Цветаевой)

Входимость: 1. Размер: 17кб.

Часть текста: Да, жизнь Анастасии Цветаевой была трудной. Одних только похорон: отец, ранняя смерть мужа, затем младшего сына, трагическая и нелепая заноза – гибель Марины. Плюс к этому – тюрьмы, лагеря, которые тоже не остались бесследными и отняли у нее семнадцать лет жизни. И все та же судьба подарила Анастасии Ивановне жизнь удивительную, как и сам век Цветаевых. Эта хрупкая женщина словно вобрала в себя дух той эпохи, события, лица, города. …Среди прочих – Феодосия. У Анастасии Ивановны к имени этого города всегда добавлялось: «родная». «Это – сказка из Гауфа, кусочек Константинополя. Мы поняли – Марина и я, что Феодосия – волшебный город и что мы полюбили его навсегда», - писала в «Воспоминаниях» Анастасия Ивановна. В Феодосии и Коктебеле прошли самые лучшие их годы. Если хотите возразить этому, вчитайтесь в согретые первой любовью поэтические строки Марины и в одухотворенную киммерийской природой прозу Анастасии. Без чувства влюбленности нельзя написать подобное. И вот май 1992-го, Переделкино, писательские дачи в пригороде Москвы. Сюда я приезжал к Анастасии Ивановне Цветаевой. Каждый год в мае она отдыхала здесь. Эту встречу я буду помнить, наверное, всю жизнь, благодаря судьбу, что она произошла. А тогда, бредя от платформы электропоезда к Дому творчества писателей, я лишь представлял, как примут, смогу ли поговорить… В кармане брюк – записная книжка с подготовленными вопросами, а в сумке – магнитофон и еще запакованные аудиокассеты. Дом творчества – минутах в...

4. Цветаева М. И. - Сувчинскому П. П. и Карсавину Л. П., 9 марта 1927 г.

Входимость: 1. Размер: 17кб.

Часть текста: и имена их: Сувчинский, Святополк-Мирский и Эфрон, ссылка на редакторов-евреев естественно относится к последнему. Итак: Сергей Яковлевич Эфрон – довожу до вашего сведения – Сергей Яковлевич Эфрон родился в Москве 2 , в собственном доме Дурново. Гагаринский пер<еулок> (приход Власия). Отец – Яков Константинович Эфрон, православный, в молодости народоволец 3 . Мать – Елисавета Петровна Дурново 4 . Дед – Петр Аполлонович Дурново, в молодости гвардейский офицер, изображенный с Государем Николаем I, Наследником Цесаревичем и еще двумя офицерами (один из них – Ланской) 5 на именной гравюре, целой и поныне. В старости – церковный староста церкви Власия. Мой муж – его единственный внук 6 . Детство: русская няня, дворянский дом, обрядность 7 . Отрочество: московская гимназия, русская среда. Юность: женитьба на мне, университет, военная служба, Октябрь, Добровольчество. Ныне – евразийство 8 . Если сына русской матери и православных родителей, рожденного в православии, звать евреем – 1) то чего же стоят и русская мать и православие? – 2) то как же мы назовем сына еврейских родителей, рожденного в еврействе –...

5. Кудрова Ирма: Гибель Марины Цветаевой. Лубянка

Входимость: 1. Размер: 113кб.

Часть текста: Сергеевна: «…27 августа ‹…› я в последний раз видела своих близких; на заре того дня мы расстались навсегда; утро было такое ясное и солнечное — два приятных молодых человека в одинаковых «кустюмах» и с одинаково голубыми жандармскими глазами увозили меня в сугубо гражданского вида «эмке» из Болшева в Москву; все мои стояли на пороге дачи и махали мне; у всех были бледные от бессонной ночи лица. Я была уверена, что вернусь дня через три, не позже, что все моментально выяснится, а вместе с тем не могла не плакать, видя в заднее окно машины, как маленькая группа людей, теснившаяся на крылечке дачи, неотвратимо отплывает назад — поворот машины и — все…» [9] Через полтора месяца — 10 октября — так же, посреди ночи: шум подъезжающей машины, свет фар, прорезающих тьму. На этот раз увезут после обыска и составления протокола Сергея Яковлевича Эфрона. Маршрут прежний: в Москву, на Лубянку. От дочери Цветаева еще успеет получить весной 1941 года несколько писем — из лагеря в Коми АССР (Севжелдорлага — на языке Страны Советов); от мужа — уже никогда, ни строчки. И вот спустя более чем полвека, благодаря ходатайству Анастасии Ивановны Цветаевой, я имею возможность прочесть следственные дела Ариадны Сергеевны и Сергея Яковлевича Эфронов. И стены страшного здания на Лубянке постепенно теряют свою непроницаемость. До прозрачности, разумеется, очень далеко; не только протоколы допросов, но и воспоминания уцелевших никогда не восстановят во всей достоверности того, что там происходило. И все-таки. Вот постановление об аресте литературного работника журнала...