Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "А"

1. Сводные тетради. Тетрадь первая. (Страница 4)

Входимость: 1. Размер: 50кб.

Часть текста: дорогой! Сегодня у меня блаженный день: никуда не ходила, шила тетрадку для Егорушки (безумно-любимая вещь, к которой рвусь уж скоро год) и писала стихи. И теперь, написав С., пишу Вам. - Все счастья сразу! - Как когда слушаешь музыку. (Там - все реки сразу.) Писала стихи Масляница, трепаные как она сама. Сегодня за моим столом - там, где я сейчас сижу, сидел Чабров. Я смотрела на него сверху: на череп, плечо, пишущую руку - и думала: так я буду стоять над пишущим Э<ренбур>гом и тоже буду думать свое. Чабров мой приятель: умный, острый, впивающийся в комический бок вещей (особенно мировых катастроф!) прекрасно понимающий стихи, очень причудливый, любящий всегда самое неожиданное - и всегда до страсти! - лучший друг покойного Скрябина. Захожу к нему обычно после 12 ч. ночи, он как раз топит печку, пьем кофе, взаимоиздеваемся над нашими отъездами (- Ну, как Ваш? - А Ваш - как?) никогда не говорим всерьез, оба до задыхания ненавидим русскую интеллигенцию. Но он - дворянин, умеющий при необходимости жить изнеженной жизнью [NB! Только и умеющий! (и обращать других в рабство). Его Корсика. 1932 г.], а я? кто я? даже не богема. У него памятное лицо: глаза как дыры (гиэна или шакал), голодные и горячие, но не тем (мужским) - бесовским! жаром, отливающий лоб и оскал островитянина. При изумительном - как говорят - сложении (С. видел его в Покрывале Пьеретты - Арлекином, говорил - гениален (пантомима)) при изумительной выразительности тела одет изо дня в день в ту же коричневую куцую куртку, не от безденежья, а от безнадежности. Мы с ним друг друга отлично понимаем: a quoi bon? [чего ради? (фр.)] * (Письмо не кончено) * Здесь, на этом письме, окончательно кончается моя старая черепаха. * После черепахи была еще тетрадь - черновик Переулочков (а м. б. на...

2. Цветаева М. И. - Гулю Р. Б., 11 апреля 1924 г.

Входимость: 1. Размер: 8кб.

Часть текста: относительно моей новой книги стихов «Умыслы». Книга зa два года (1922 г. — 1924 г.), — все, написанное за границей. Политического стихотворения ни одного. Пусть он, в возможно скором времени, запросит московский Госиздат (там у меня друг — П. С. Коган и, если не сменен, благожелатель — цензор Мещеряков, взявший мою Царь-Девицу, не читая, по доверию к имени (к‹оммуни›ст!). По отношению к Госиздату я чиста: продавая им перед отъездом «Царь-Девицу» и «Версты» (I), — оговорилась, что за границей перепечатаю. (Что и сделала, с «Царь-Девицей»). Книга «Умыслы» здесь не только не запродана, но из всех составляющих ее стихов (большая книга!) навряд ли появилось в печати больше десяти. Стало быть, могут рассчитывать и на заграничный рынок. _______ Одновременно с ответом Госиздата пусть сообщит мне и условия: 1) гонорар 2) количество выпуск‹аемых› экз‹емпляров› 3) срок, на к‹отор›ый покупается книга. Деньги — мое условие — при сдаче рукописи, все целиком. _______ Есть, для Госиздата, еще другая книга: «Версты» (II) — стихи ‹19›17 г. — ‹19›21 г. (Первую они уже напечатали.) М. б. и эту возьмут. Предложите обе. _______ Теперь трудности: переписывать и ту и другую я могу только наверняка, — большая работа, тем более, что переписывать придется по новой орфографии, чтo, в случае отказа для заграницы не пригодится, ибо здесь печатаюсь по-старому. Книги им придется взять по доверию. «Умыслы» Вы, по берлинским стихам,...

3. Ахматова Анна: "Цветаева"

Входимость: 1. Размер: 3кб.

Часть текста: Ахматова Анна: "Цветаева" «ЦВЕТАЕВА» <1> Наша первая и последняя двухдневная встреча произошла в июне 1941 г. на Большой Ордынке, 17, в квартире Ардовых (день первый) и в Марьиной роще у Н. И. Харджиева (день второй и последний). Страшно подумать, как бы описала эти встречи сама Марина, если бы она осталась жива, а я бы умерла 31 августа 41 г. Это была бы «благоуханная легенда», как говорили наши деды. Может быть, это было бы причитание по 25-тилетней любви, которая оказалась напрасной, но во всяком случае это было бы великолепно. Сейчас, когда она вернулась в свою Москву такой королевой и уже навсегда (не так, как та, с которой она любила себя сравнивать, т. е. с арапчонком и обезьянкой в французском платье, т. е. décolleté grande gorge1), мне хочется просто «без легенды» вспомнить эти Два дня. <2> Когда в июне 1941 г. я прочла М<арине> Ц<ветаевой> кусок поэмы (первый набросок), она довольно язвительно сказала: «Надо обладать большой смелостью, чтобы в 41 году писать об Арлекинах, Коломбинах и Пьеро», очевидно полагая, что поэма — мирискусничная стилизация в духе Бенуа и Сомова, т. е. то, с чем она, может быть, боролась в эмиграции, как с старомодным хламом. Время показало, что это не так. <3> Марина ушла в заумь. См. «Поэму воздуха» [*]. Ей стало тесно в рамках Поэзии. Она — dolphinlike2, как говорит у Шекспира Клеопатра об Антонии [**]. Ей было мало одной стихии, и она удалилась в другую или в другие. Пастернак — наоборот: он вернулся (в 1941 году — Переделкинский цикл) из своей пастернаковской зауми в рамки обычной (если поэзия может быть обычной) Поэзии. Сложнее и таинственней был путь Мандельштама. 1959 Примечания 1 Большое декольте (фр.). 2 подобна дельфину (англ.). [*] Рассказывая Н. И. Ильиной о второй встрече с Цветаевой у Н. И. Хаджиева, Ахматова сообщила: «Подарила «Поэму воздуха», которую за ночь переписала своей рукой. Вещь сложная, кризисная». (См. Ильина Наталия «Дороги и судьбы», М., «Советский писатель», 1985, с. 305) [**] Клеопатра говорит об Антонии: Скупой зимы не зная, одарял он, Как осень щедрая. В своих забавах Не опускался никогда на дно, Но, как дельфин, резвясь, всплывал наверх. (Уильям Шекспир «Антоний и Клеопатра», пер. Мих. Донского)

4. Кудрова Ирма: Путь комет. После России. Глава 2. 1923-й

Входимость: 4. Размер: 140кб.

Часть текста: ивы свисают над водой; рыбачья лодка замерла недалеко от берега. Сколько тут неба! Как подчеркнута даль то придвигающейся, то убегающей к горизонту грядой холмов! Один из берегов реки рядом с мостом круто переходит в склон, черепичные крыши домов нарядно краснеют среди густой зелени холма. Прага Проезжаем Черношице. Теперь смотрите внимательно в левое окно: скоро мелькнет на пригорке шпиль костела, он будет хорошо виден из вагона. Это и есть Горние Мокропсы. Так назывались эти места в то время, когда здесь жила Цветаева, — теперь это Вшеноры первые. От станции Вшеноры туда надо пройти ровно километр асфальтовой дорогой вдоль железнодорожного полотна — и потом подняться вверх. Вот и костел. Вокруг него — маленькое старинное кладбище. А сразу позади кладбища начинается улочка, которая ползет влево вверх еще выше; она называется по-чешски «В халупках». Вот туда нам и надо. Дом, в котором; жила М. Цветаева. Горние Мокропсы Пройдем несколько добротных каменных домов с красивыми ухоженными двориками. Одноэтажная «халупка» под номером 051 и будет та, в которой более полувека назад жила Марина Цветаева. Конечно, дом много раз ремонтировался, его расширили пристройками, и теперь это уже не крайний дом в деревне, как было тогда. Появились новые улочки, еще выше взобравшиеся на холм. Улочки теперь покрыты асфальтом, как и дорога внизу; около многих домов стоят чистенькие яркие легковые автомобили. Асфальт и машины придется мысленно из картины исключить. И наоборот — довообразить себе местных хозяек в шляпах, а мужчин в цилиндрах — так одевались здесь по торжественным дням в те давние времена. Горние Мокропсы С вершины холма открываются такие красоты, что дух захватывает. Недаром Цветаева почти силком затаскивала сюда всякого гостя, приехавшего из Праги ее навестить. Видны отсюда и Бероунка, и рельсы железнодорожного полотна, и Дольние Мокропсы по ту...

5. Кудрова Ирма: Путь комет. Молодая Цветаева. Глава 24. Живая жизнь

Входимость: 1. Размер: 39кб.

Часть текста: ей предоставили в верхнем этаже флигеля «дома Ростовых» (превратившегося во Дворец искусств) чудесную комнату со старинной мебелью и синей кафельной печкой. Во флигеле образовалась тогда некая колония художников и актеров, и появление здесь Сабашниковой привело к новым знакомствам Цветаевой; с художниками Милиоти и Вышеславцевым, которые тут жили, вскоре ее свяжут тесные дружеские отношения. Сабашниковой предложили комнату, скорее всего, потому, что она сумела устроиться на службу в Театральный отдел Наркомпроса, возглавлявшегося Луначарским. В ТЕО сотрудничали многие известные литераторы и ученые; среди прочих отсиживал тут положенные часы — в шубе и боярской шапке — философ Николай Бердяев. Согреваясь стаканом горячей воды, он работал здесь над книгой «Смысл истории», а затем и над книгой о Достоевском. Сабашникова описала потом эти месяцы в своих мемуарах. Она рассказала, в частности, о еженедельных собраниях узкого круга друзей Бердяева на его квартире в Малом Власьевском переулке. Там читались доклады, проходили собеседования на самые необычные темы. Гости сидели в шубах, выдыхая пар изо рта, но к чаю подавался неизменный пирог из картофельной шелухи, — правда, год от году он сокращался в размерах. Собирались интереснейшие люди, выступал,...