• Приглашаем посетить наш сайт
    Паустовский (paustovskiy-lit.ru)
  • Поиск по творчеству и критике
    Cлово "XXXII"


    А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
    0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
    Поиск  
    1. Кудрова Ирма: Гибель Марины Цветаевой. Приложение I
    Входимость: 1. Размер: 55кб.
    2. Кудрова Ирма: Путь комет. Разоблаченная морока. Приложения
    Входимость: 1. Размер: 60кб.
    3. Кудрова Ирма: Гибель Марины Цветаевой. Лубянка
    Входимость: 1. Размер: 113кб.

    Примерный текст на первых найденных страницах

    1. Кудрова Ирма: Гибель Марины Цветаевой. Приложение I
    Входимость: 1. Размер: 55кб.
    Часть текста: Ирма: Гибель Марины Цветаевой Приложение I ПРИЛОЖЕНИЕ I Марина Цветаева <Запись 1940 года> Возобновляю эту тетрадь 5-го сент. 1940 г. в Москве. 18-го июня приезд в Россию, 19-го в Болшево. На дачу, свидание с больным С. Неуют. За керосином. С. покупает яблоки. Постепенное щемление сердца. Мытарства по телефонам [52] . Энигматическая [53] Аля, ее накладное веселье. Живу без бумаг [54] , никому не показываясь. Кошки. Мой любимый неласковый подросток — кот. (Все это — для моей памяти, и больше ничьей: Мур, если и прочтет, не узнает. Да и не прочтет, ибо бежит такого .) Торты, ананасы, от этого — не легче. Прогулки с Милей [55] . Мое одиночество . Посудная вода и слезы. Обертон — унтертон всего — жуть. Обещают перегородку [56] — дни идут. Мурину школу — дни идут. И отвычный деревянный пейзаж, отсутствие камня: устоя. Болезнь С. Страх его сердечного страха. Обрывки его жизни без меня, — не успеваю слушать: полны руки дела, слушаю на пружине. Погреб: 100 раз в день. Когда — писать?? Девочка Шура [57] . Впервые чувство чужой кухни. Безумная жара, которой не замечаю: ручьи пота и слез в посудный таз. Не за кого держаться. Начинаю понимать, что С. бессилен, совсем, во всем. (Я, что-то вынимая: —...
    2. Кудрова Ирма: Путь комет. Разоблаченная морока. Приложения
    Входимость: 1. Размер: 60кб.
    Часть текста: avril-juin 1991, p. 285–310. <Текст на бланке: Министерство внутренних дел Главное управление Национальной безопасности Главный надзор службы криминальной полиции> Дело Дюкоме Пьера [4] и других, обвиняемых в убийстве и сообщничестве. Свидетельские показания г-жи Эфрон, урожденной Цветаевой Марины, 43 лет, проживающей по адресу: 65, ул. Ж. -Б. Потэн в Ванве (Сена). 22 октября 1937 года Мы, Папэн Робер, Комиссар дорожной полиции при Главном надзоре службы криминальной полиции (Главное управление Национальной безопасности) в Париже, офицер судебной полиции, по поручению помощника Прокурора Республики слушаем г-жу Эфрон, урожденную Цветаеву, родившуюся 31 июля 1894 года в Москве от ныне покойных Ивана и Марии Бернских, [5] литератора, проживающую в Ванве, в доме № 65 по улице Ж. -Б. Потэн, которая, приняв предварительно присягу, заявила: Я зарабатываю на жизнь своей профессией, сотрудничаю в журналах «Русские записки» и «Современные записки», зарабатываю от шестисот до восьмисот франков в месяц. Мой муж, журналист, печатает статьи в журнале «Наш Союз», который издается «Союзом возвращения» [6] и имеет помещение на улице Де Бюси в...
    3. Кудрова Ирма: Гибель Марины Цветаевой. Лубянка
    Входимость: 1. Размер: 113кб.
    Часть текста: мы расстались навсегда; утро было такое ясное и солнечное — два приятных молодых человека в одинаковых «кустюмах» и с одинаково голубыми жандармскими глазами увозили меня в сугубо гражданского вида «эмке» из Болшева в Москву; все мои стояли на пороге дачи и махали мне; у всех были бледные от бессонной ночи лица. Я была уверена, что вернусь дня через три, не позже, что все моментально выяснится, а вместе с тем не могла не плакать, видя в заднее окно машины, как маленькая группа людей, теснившаяся на крылечке дачи, неотвратимо отплывает назад — поворот машины и — все…» [9] Через полтора месяца — 10 октября — так же, посреди ночи: шум подъезжающей машины, свет фар, прорезающих тьму. На этот раз увезут после обыска и составления протокола Сергея Яковлевича Эфрона. Маршрут прежний: в Москву, на Лубянку. От дочери Цветаева еще успеет получить весной 1941 года несколько писем — из лагеря в Коми АССР (Севжелдорлага — на языке Страны Советов); от мужа — уже никогда, ни строчки. И вот спустя более чем полвека, благодаря ходатайству Анастасии Ивановны Цветаевой, я имею возможность прочесть следственные дела Ариадны Сергеевны и Сергея Яковлевича Эфронов. И стены страшного здания на Лубянке постепенно теряют свою непроницаемость. До прозрачности, разумеется, очень далеко; не только протоколы допросов, но и воспоминания уцелевших никогда не восстановят во всей достоверности того, что там происходило. И все-таки. Вот постановление об аресте литературного работника журнала «Revue de Moscou»...