Марина Цветаева: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "WIE". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 12. Размер: 44кб.

Часть текста: 4) (Gui - омела) ВОЗОБНОВЛЯЮ ВЫПИСКИ ИЗ БОЛЬШОЙ СВЕТЛО-ЗЕЛЕНОЙ ЧЕРНОВОЙ ТЕТРАДИ С КРАСНЫМ КОРЕШКОМ Учится читать: в тетради ряд слов огромными печатными буквами. * Liebe gnadige Frau! Wie merkwurdig trifft es sich! Als ich Ihnen von der russischen Sekretarin schrieb, musste ich gleich ein neues Blatt nehmen, denn eh ich mich bedachte stand es: zu gesund. Das "blonde Madchen" (Tchernoswitowa heisst: Tcherno - schwarz und switowa kommt von Hemd (kleinrussisch: Switka), eigentlich - die mit dem schwarzen Hemde) prahlte mit R und sprach uber ihn wie uber die selbstaufgenommennen Platten zu seinen Bildern: mein. Ich traf sie nur ein einziges Mal und liess sie weiterleben - ohne Sehnsucht. Heute, am 17-ten erhielt ich Ihren Brief und die sein (Briefbuch). Ihr Brief raucht - und rauscht - und glanzt - Bodensee - ein Wort aus meiner Kinderheit, ich war damals im Breisgauer Freiburg und hatte eine Freundin - Brunhild - von dorten, das Kind sah wie ein Seefraulein aus. Ich liebte sie so sehr (fur ihre Schonheit: Seefrauleinheit!) dass man uns schnell jeden Verkehr verbot - als ob ich der See ware, der sie heimwollte - von der Schul-Sandbank! Brunhild vom Bodensee. * ...Seit R habe ich Niemanden geliebt, ...

Входимость: 11. Размер: 6кб.

Часть текста: (после моей смерти) будет в них включена: их заключит. Только — просьба: никому — кроме Вас и сестры: никому. Это — моя тайна с Р<ильке>, его — со мной. И к этой тайне я всегда возвращаюсь, когда меня так явно оскорбляют — недостойные развязать ремня его подошвы. Обнимаю Вас. Сердечное спасибо за присланное. МЦ. Это последнее, что написал Р<ильке>: умер 7 мес<яцев> спустя. [Известны более поздние стихотворения “Ни разума, ни чувственного жара…”, обращенное к поэту Карлу Ланц-коронскому, и “Ты — цель последняя моих признаний…”] И никто не знает. В декабре 1936 г. — через полтора месяца — будет 10 лет с его смерти. Я помню день: утром 31-го пришел Слоним — приглашать на встречу Нового Года в ресторан — и: — “А Вы знаете? Р<ильке> умер”. (Умер 30-го.) [Рильке умер 29 декабря 1926 г.] Впрочем, м. б. Вы читали мое “Новогоднее” в Верстах — там все есть. — Десять лет. Муру было десять месяцев. Теперь он почти с меня, сороковой № обуви. У меня седая голова (я была совсем молодая — помните?), Рильковской второй внучке — почти десять лет (родилась после его смерти)…...

Входимость: 7. Размер: 52кб.

Часть текста: будет признано дурным, а дурное — о, особенно это! — добрым. Так П. Горгулов непременно будет причислен к святым (фр.).} ___ — Celle qui ne fut pas aimee. {— Та, что не была любима — (фр.)} ___ J’ai eu un nom?j’a eu un exterieur digne d’attention (tout le monde me le dit — «une tete romaine», Borgia, l’enfant-chevalier de Prague, etc.) et pour finir par ce dont j’aurais du commencer: j’ai eu un don <—> et tout cela ensemble — et j’oublie surement quelque chose! — ne m’a pas servi<,> desservi<,> n’a reussi a me faire aimer de moitie?— d’un millieme атая qu’un sourire ingenu de femme. Tout ceci ne m’a servi a rien<.> Tout cela m’a desservi. Question d’age? Il у a 20 ans queje disais — et savais — la meme chose, en pteine beaute radieuse de mes 20 ans. {У меня было имя. У меня была внешность, привлекающая внимание (мне все это говорили: «голова римлянина», Борджиа, Пражский мальчик-рыцарь и т. п. ( и, наконец, хотя с этого я должна была начать: у меня был дар — и все это вместе взятое — а я наверняка еще что-нибудь забыла! — не послужило мне, повредило, не принесло мне и половины? и тысячной доли той любви, которая достигается одной наивной ...

Входимость: 5. Размер: 26кб.

Часть текста: слова звук! * Зное Точно Л язычное, б губное Разделив соловьиным ю * (NB! н - нёбо - небо) ... на грани зубов и губ * Милый аист, носи, не спрашивай - Все желанны! законны - все! * Милый аист, носи, не спрашивай - Не печась о своей красе Надо женщиной быть: вынашивать! Все желанны! законны - все! * Лежу в поле. Еле вожу карандашом. Закрою глаза - и с тобою. * Поэма Горы кончена 27-го января 1924 г. Прага - Гора - (Смиховский холм) * Теперь Поэму Расставания (другую). Весь крестный путь, этапами 1) Встреча у фонаря 2) Кафэ, окно в пустоту 3) Путь набережной. Я: - "Возьмите мою руку, что же толкаться" 3) <так!> Мост (и бесконечность) 4) Последние улицы (улицы не виноваты в ужасах) 5) Другой фонарь 6) Гора (изгородь) 7) Последний жест. Назвать: Поэма последнего раза. * Послесловие к Горе (Есть пробелы в памяти - бельма) написано 1-го февраля 1924 г. Ровно год спустя - м. б. час в час - рождение Мура. (Пометка 1933 г.) * Чем видеть тебя наяву с другою - предпочитаю видеть тебя во сне - со мною. * Себя стравить - кому? * ...Как любовники помпеянские * Но зато - в мне неизвестной Жизни: "жизнь как она есть"... * Мой родной, Слышала от Булгаковой [Булгакова Мария Сергеевна (1898 - 1979) - дочь С. Н. Булгакова, впоследствии ( в июне 1926 г.) вышла замуж за К. Б. Родзевича; во втором браке - Степуржинская.], что Вы больны. Если будете лежать - позовите меня непременно. Решение не вид<е?>ться не...

Входимость: 3. Размер: 10кб.

Часть текста: у меня от матери, всю жизнь прожившей как решила: как не-хотела. Не от отца, кроме должного ничего не желавшего). И, возвращаясь к рукописи: впрочем, «Старый Пимен» – тоже Вам письмо, то же Вам письмо, только куда открытейшее и сокровеннейшее, чем те, в конвертах. (А то письмо, неотосланное, лежит и ждет своего часа. Я ничего не забываю, но – ничего не тороплю.) Милая Вера, я по Вас соскучилась, не остро – это острие у меня за с двух лет-саморанения – пообтупилось, а может быть – я отупела, и, чтобы чувствовать, нужно время, у меня его нет – кроме того, всё это, пока, только голос, даже не голос, – мысленный голос – вот если бы Вы здесь были и потом бы Вас не было – о, тогда другая песенка, и может быть волчья: волчьего зарезу: тоски, пока же: когда долго нет Ваших писем я, как все люди, скучаю (м. б. немножко больше, чем все люди!). Милая Вера, не надо благодарить за посвящение, которое прежде всего возвращение – вещи по принадлежности. Но если Вы этому возврату рады – я счастлива. Но, милая Вера, так как я себе, чувству меры в себе, всё-таки не доверяю, – ибо у меня иная мера (единственное, чему в себе доверяю – безмерность, то до напечатания (проставления посвящения) непременно постараюсь, чтобы Вы прочли, а то вдруг Оля на Вас вознегодует, или, упаси Боже, Вы – на меня? Была когда-то такая книга Альтенберга 2 «Wie ich es sehe» – так всё у меня «wie ich es sehe». Когда я стараюсь «как другие» – я просто не вижу – ничего. Еще вопросы: I)...

Входимость: 2. Размер: 26кб.

Часть текста: где закон (общежития) не только считается с исключением: благоговеет перед ним. Потому что в каждом конторщике дремлет поэт. Потому что в каждом портном просыпается скрипач. Потому что в каждом пивном льве по зову родины проснется лев настоящий. Помню, в раннем детстве, на Ривьере, умирающий от туберкулеза восемнадцатилетний немец Рёвер. До восемнадцати лет сидел в Берлине, сначала в школе, потом в конторе. Затхлый, потный, скучный. Помню, по вечерам, привлеченный своей германской музыкой и моей русской матерью — мать не женски владела роялем! — под своего священного Баха, в темнеющей итальянской комнате, где окна как двери — он учил нас с Асей [Сестрой (примеч. М. Цветаевой).] бессмертию души. Кусочек бумаги над керосиновой лампой: бумага съеживается, истлевает, рука придерживающая — отпускает и… — “Die Seele fliegt!” [“Душа улетает!” (нем.).] Улетел кусочек бумаги! В потолок улетел, который, конечно, раздается, чтобы пропустить душу в небо! У меня был альбом. Неловко тридцатилетней женщине, матери двух детей, заводить альбом, вот мать и завела нам с Асей — наши. Писало все чахоточное генуэзское побережье. И вот среди Уланда, Тенниссона и...

Входимость: 2. Размер: 3кб.

Часть текста: М. И. - Фельдштейну М. С., 11 декабря 1913 г. Фельдштейну М. С. 11-ое декабря 1913 г. Феодосия, 11-го декабря 1913 г., четверг Милый Михаил Соломонович, Сереже лучше, — вчера ему дали пить. Около трех суток он ничего не пил и говорил только о воде. Ужасно было сидеть с ним рядом и слушать, а потом идти домой и пить чай. Подробности операции пишу Лиле 1 . Вы меня очень тронули телеграммой. Приходится вспомнить слова Goethe: «Wie ist doch die Welt so klein! Und wie muss man die Menschen lieben, die wenigen Menschen, die einen Lieb haben» * . Впрочем, Goethe сказал много, но мне больше нравится по-своему. Вот мои последние стихи: Уж сколько их упало в эту бездну, Разверстую вдали! Настанет день, когда и я исчезну С поверхности земли. Застынет все, что пело и боролось, Сияло и рвалось. И зелень глаз моих, и нежный голос, И золото волос. И будет жизнь с ее насущным хлебом, С забывчивостью дня, И будет все, как будто бы под небом И не было меня! Изменчивой, как дети, в каждой мине И так недолго злой, Любившей час, когда дрова в камине Становятся золой. Виолончель и кавалькады в чаще, И колокол в селе… — Меня, такой живой и настоящей На ласковой земле! — К вам всем (что мне, ни в чем не знавшей меры, Чужие и свои?!) Я обращаюсь с требованьем веры И с просьбой о любви. И день и ночь, и письменно и устно, — За правду «да» и «нет», За то, что мне так часто слишком грустно И только двадцать лет, За то, что мне — прямая неизбежность Прощение обид, За всю мою безудержную нежность И слишком гордый вид, За быстроту стремительных событий, За правду, за игру… — Послушайте! Еще меня любите За то, что я умру. Всего лучшего. Буду рада Вашему письму и тогда напишу еще. Привет Эве...

Входимость: 2. Размер: 69кб.

Часть текста: Черт жил в комнате у сестры Валерии, - наверху, прямо с лестницы - красной, атласно-муарово-штофной, с вечными сильным косым столбом солнца, где непрерывно и почти неподвижно крутилась пыль. Начиналось с того, что меня туда зазывали: «Иди, Муся, там тебя кто-то ждет», либо: «Скорей, скорей, Мусенька! Там тебя ждет (протяжно) сюрпри-из». Таинственность чисто условная, ибо я-то отлично знала, что' это за «кто-то» и какой это сюрприз, и зазывавшие знали, что - знаю. Были это - либо Августа Ивановна, либо Асина няня, Александра Мухина, иногда и какая-нибудь гостья, но всегда - женщина, и никогда - мать, и никогда - сама Валерия. И вот, полуподталкиваемая, полу - комнатой - втягиваемая, поломавшись перед дверью, как деревенские перед угощением, немножко боком и немножко волком - входила. Черт сидел на Валерииной кровати, - голый, в серой коже, как дог, с бело-голубыми, как у дога или у остзейского барона, глазами, вытянув руки вдоль колен, как рязанская баба на фотографии или фараон в Лувре, в той же позе неизбывного терпения и равнодушия. Черт сидел так смирно, точно его снимали. Шерсти не было, было обратное шерсти: полная гладкость и даже бритость, из стали вылитость. Теперь вижу, что тело моего черта было идеально-спортивное: львицыно, а по масти - догово. Когда мне, двадцать лет спустя, в Революцию, привели на подержание дога, я сразу узнала своего Мышатого. Рогов не помню, может быть, и были маленькие, но скорей - уши. Что' было - хвост, львицын, большой, голый, сильный и живой, как змей, грациозно и многократно перевитый вокруг статуарно-недвижных ног - так, чтобы из последнего переплета выглядывала кисть. Ног (ступни) не было,...

Входимость: 1. Размер: 55кб.

Часть текста: одного — об одном: — «Х ist leer und wenn er voll ist, isl es nur dreckvoll.» {«Х — пуст, а если бывает заполнен, то такой дрянью» (нем.)} ___ Ах, сила крови! Вспоминаю, что мама до конца жизни писала Thor, Rath, Theodor,{Врата, совет, Теодор (нем.) — в современном правописании «th» заменено на «t».}— из немецкого патриотизма старины, хотя была русская, и совсем не от старости, п<отому> ч<то> умерла 36?ти лет. — Я с моим— ?! Францию я люблю больше, чем француз, Германию больше, чем немец, Испанию больше, чем испанец и т. д. Мой Интернационал — патриотизм всех стран, не Третий, а Вечный! ___ Аля, заглянув в какое-то окно на Поварской — «Марина! Я сейчас видела счастливого мальчика, который не служит, а ест ягоды и всё время читает сказки!» ___ О мальчиках. — Помню, в Германии —мне было 17 лет, в маленьком местечке Weisser Hirsch, под Дрезденом, куда папа нас с Асей послал учиться хозяйству у пастора, один 15 летний — неприятно-дерзкий и неприятно-робкий розовый белокурый мальчик как-то глядел мои книги. Видит «Zwischen den Rassen» H. Mann’a (замечательная книга, напоминает Башкирцеву) с моей рукой написанным эпиграфом: «Blonde enfant qui deviendra femme, Pauvre ange qui perdra son ciel!» {«Белокурое дитя, которое превратится в женщину. Бедный ангел, который потеряет свое небо!» (фр.)} «—...

Входимость: 1. Размер: 27кб.

Часть текста: минуту!) - не Атилла раз-навсегда. Потому-то так неудовлетворительна, неутолительна - история. * Мур, на улице: - Вы видали эту негрскую маму? * - Собаку зовут как меня. Я: - А как меня зовут? Шепотом: - Не знаю. - Нy, ты меня зовешь мам<ой?>, а другие все как зовут? - Марина Цветаева. * - Мама! Хотите сделаем пожар! Подожжем землю, чтобы все лысые горы стали. * (Про осу - или пчелу:) - У нее живот, как у тигра. * (Безумный, с младенчества, страх ос, пчел и мух. Особенно - мух. Панический.) * В Зоол<огическом> саду - про какую-то птицу: - Летний птенец. * Сто лет мне иногда кажутся, как сто фр<анков> - раз плюнуть! (Пометка: не то, что у меня этих ста фр<анков> было много, а то, что я знаю, что они по существу - не сто фр<анков>, что это - ложь, пустая цифра и звук. Но и кроме этого - вообще наплевать на франки (сроки).) * (Здесь кончается маленькая черная кож<аная> записная книжка с затвором - весна 1931 г.) * Теперь - сине-голубая записная книжка, с металл<ическими> скрепами - Мёдон, ноябрь 1931 г. - м. б. была какая-нб. между, не обнаружила - но до нее - несколько записей из небольшой желтой черновой - картонной 1931 г. Мёдон - тетрадь начата 6-го сент<ября> 1931 г., в воскр<есенье>. ВЫПИСКИ ИЗ ЖЕЛТОЙ НЕБОЛЬШОЙ КАРТОННОЙ ЧЕРНОВОЙ ТЕТРАДИ, Мёдон - 6-го сент<ября> 1931 г., воскресенье. Тетрадь начинается...

Поиск по творчеству и критикеCлово "WIE"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "WIE"