• Приглашаем посетить наш сайт
    Культура (niv.ru)
  • Поиск по творчеству и критике
    Cлово "WELT"


    А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
    0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
    Поиск  
    1. Перекоп
    Входимость: 1. Размер: 56кб.
    2. Сводные тетради. Тетрадь третья. (Страница 4)
    Входимость: 1. Размер: 44кб.
    3. Сводные тетради. Тетрадь третья
    Входимость: 1. Размер: 38кб.
    4. О Германии (Выдержки из дневника 1919 г.)
    Входимость: 1. Размер: 26кб.
    5. Цветаева М. И. - Тесковой А. А., 1 августа 1928 г.
    Входимость: 1. Размер: 3кб.
    6. Цветаева М. И. - Пастернакам Л. О. и Р. И., 21 екабря 1927 г.
    Входимость: 1. Размер: 3кб.
    7. Цветаева М. И. - Фельдштейну М. С., 11 декабря 1913 г.
    Входимость: 1. Размер: 3кб.
    8. Цветаева М. И. - Пастернаку Б. Л., 11/14 февраля 1923 г.
    Входимость: 1. Размер: 11кб.
    9. Цветаева М. И. - Ломоносовой Р. Н., 12 сентября 1929 г.
    Входимость: 1. Размер: 9кб.
    10. Цветаева М. И. - Тесковой А. А., 28 ноября 1927 г.
    Входимость: 1. Размер: 5кб.

    Примерный текст на первых найденных страницах

    1. Перекоп
    Входимость: 1. Размер: 56кб.
    Часть текста: 1928 г. Второй — я.) ВАЛ — Каб не чех! — Каб не тиф! Кто-то: — эх! Кто-то: — жив бы Колчак… Солнцепёк. Солончак. Перекоп — Наш. Семивёрстная мозоль На вражеских глазах. Земля была суха, как соль, Была суха, как прах. (1) Не то копыт, не то лопат Стук: о костяк — костыль. Земля была суха — как склад, Почуявший фитиль! — Ой, долго ли? Ой, скоро ли? Нуд?, нуд?, нуд? (2) Все вялено, все солоно: Земля, вода, еда. Позевывай… постреливай… К концу — к концу — к концу… Чт? пили вы? чт? ели вы? Камсу! камсу! камсу! Бросит сын мой — дряхлой Европе (Богатырь — здесь не у дел): — Как мой папа — на Перекопе Шесть недель — ежиков ел! Скажет мать: — Евшему — слава! И не ел, милый, а жрал. Тем ежам — совесть приправой. И поймет — даром, что мал! Осточертевшая лазорь. (С нее-то и ослеп Гомер!) …была суха, как соль, Была суха, как хлеб — Тот, неразмоченный слезой Паёк: дары Кремля. Земля была — перед грозой Как быть должна земля. (3) — Шутка ли! В норах! После станиц-то! Чт? мы — кроты, что ль? Суслики, что ль? Есть еще порох В пороховницах, И в солоницах Совести — соль! Безостановочный — не тек Пот: просыхал, как спирт. Земля была суха, как стог, Была суха, как скирд. Ни листик не прошелестит. Флажок повис, как...
    2. Сводные тетради. Тетрадь третья. (Страница 4)
    Входимость: 1. Размер: 44кб.
    Часть текста: damals im Breisgauer Freiburg und hatte eine Freundin - Brunhild - von dorten, das Kind sah wie ein Seefraulein aus. Ich liebte sie so sehr (fur ihre Schonheit: Seefrauleinheit!) dass man uns schnell jeden Verkehr verbot - als ob ich der See ware, der sie heimwollte - von der Schul-Sandbank! Brunhild vom Bodensee. * ...Seit R habe ich Niemanden geliebt, in Niemanden gelebt, er war meine letzte Seele, meine letzte ander-Seele. * Als Sie so lange nicht schrieben, dachte ich: jetzt hat die Frau Angst, sie will kein grosses Gefuhl, sie ist erfullt - und liess Sie schweigen und hatte selbst nie geschrieben (geschrien). * ...Als mein Kind in Russland vo Hunger starb und ich es - so auf der Strasse von einen fremden Menschen erfuhr ( - Ist die kleine Irina Ihr Kind? - Ja. - Sie ist tod. Gestern tod. Morgen begraben wir sie.) schwieg ich drei Monat lang - kein Sterbenswort - zu niemandem - damit es nicht weitersturbe, noch (in mir) - lebe. Darum nannte Ihnen R nicht meinen Namen. Nennen - trennen: sich vom Dinge trennen. Ich nenne niemand - nie. * Es wird ein harter Winter sein - ist schon hart, obwohl noch nicht Winter - mein Mann hat keine Arbeit und kann, als Kranker, auch keine haben. Wutende und wurgende Armut, geschenkte (schone Sachen - was brauch ich sie?) verschleudere ich fur 20-30 frs - die gleich weg sind. Meine Tochter strickt, aber fur einen Sweater - 2 Wochen Arbeit - zahlt man nur 50 frs. Ich kann nur schreiben, nur gut schreiben, sonst ware ich langstens reich. Mit der russischen Emigration steh ich schlecht denn - ich steh ausserhalb, lebe nur in meinen Heften und meinen Pflichten und wenn manchmal meine Stimme erklingt - so ist es immer Wahrheit, wie noch unlangst, als unser grosser sowietischer Dichter Maiakowsky hier in Paris einen Vortrag hielt. Am...
    3. Сводные тетради. Тетрадь третья
    Входимость: 1. Размер: 38кб.
    Часть текста: "Разуверение"; в оригинале: "В душе моей".] * Волненье: т. е. на белой стене дня - белую и черную тень любви. * ...Многое мне приходится говорить явно - через голову, имеющее быть услышанным - потом, "когда меня не будет", не когда меня не будет, а когда меня - в тебе не будет, когда ты во мне кончишься. * Любовь без ревности есть любовь вне пола. Есть ли такая? 1) без ревности 2) вне пола. Есть любовь с невозможностью ревности, т. е. любовь несравненного, вне сравнения стоящего. Так, может ли Гёте ревновать любимую - к любому? (Ревность - ведь это некий низший заговор равных. Своего рода - братство. Одну дрянь променяла на другую дрянь.) В ревности ведь элемент - признания соперника, хотя бы - прaва его на существование. Нельзя ревновать к тому, чего вообще не должно быть, к тому, которого вообще - нет. (А Пушкин - Дантес?) Нельзя ревновать к пустому месту (neant [ничто, ничтожество (фр.)]). В ревности есть элемент равенства: ревность есть равенство. Нельзя ревновать к заведомо-низшему, соревноваться с заведомо-слабейшим тебя, здесь уже ревность заменяется презрением. Позвольте, но есть разные планы превосходства (соревнования). Бетховен превосходил любого - сущностью, но любой превосходил Бетховена - красотой. Гёте (80-ти лет) превосходил любого гением (и красотой!), но любой превосходил его...
    4. О Германии (Выдержки из дневника 1919 г.)
    Входимость: 1. Размер: 26кб.
    Часть текста: Что ж — отталкивала? Нет, любили, нет, терпели, нет, давали быть. Было мне там когда-либо кем-либо сделано замечание? Хоть косвенный взгляд один? Хоть умысел? Это страна свободы. Утверждаю. Страна высшего считания качества с качеством, количества с качеством, личности с личностью, безличности с личностью. Страна, где закон (общежития) не только считается с исключением: благоговеет перед ним. Потому что в каждом конторщике дремлет поэт. Потому что в каждом портном просыпается скрипач. Потому что в каждом пивном льве по зову родины проснется лев настоящий. Помню, в раннем детстве, на Ривьере, умирающий от туберкулеза восемнадцатилетний немец Рёвер. До восемнадцати лет сидел в Берлине, сначала в школе, потом в конторе. Затхлый, потный, скучный. Помню, по вечерам, привлеченный своей германской музыкой и моей русской матерью — мать не женски владела роялем! — под своего священного Баха, в темнеющей итальянской комнате, где окна как двери — он учил нас с Асей [Сестрой (примеч. М. Цветаевой).] бессмертию души. Кусочек бумаги над керосиновой лампой: бумага съеживается, истлевает, рука придерживающая — отпускает и… — “Die Seele...
    5. Цветаева М. И. - Тесковой А. А., 1 августа 1928 г.
    Входимость: 1. Размер: 3кб.
    Часть текста: М. И. - Тесковой А. А., 1 августа 1928 г. Тесковой А. А. 1-ое августа 1928 г. Pontaillac, près Royan Charente Inferieure Villa Jacqueline 1-го августа 1928 г. Моя дорогая Анна Антоновна! Получила Вашего рыцаря на берегу Океана, — висит над моим изголовьем, слушая то, чего наверное никогда не слыхал — прилив. Мы здесь две недели, всей семьей плюс дама, полу-чужая, полу-своя, живущая у нас с весны и помогающая мне по хозяйству и с Муром. С<ергей> Я<ковлевич> скоро уезжает обратно, — евразийские дела, мы все остаемся до конца сентября… (пр. 13 с.) …Уехали мы на деньги с моего вечера — был в июне и скорее неудачный: перебила III Моск<овская> Студия, приехавшая на несколько дней и как раз в тот же день — в единств<енный> раз дававшая «Антония» (Чудо Св<ятого> Антония, Метерлинка). Но все-таки уехали. Здесь из русских: профессора Карсавин и Лосский с семьями, проф<ессор> Алексеев, П. П. Сувчинский с женой, жена проф<ессора> Завадского с дочерью и внуком, эсеровская многочисленная семья Мягких и племянник проф<ессора> Завадского, Владик Иванов. Кроме Лосских и Мягких — всё евразийцы. Но, евразийцы или нет — всех вместе слишком много, скучаю, как никогда — одна… (пр. 13 с.) Чтό наш план о моей осенней поездке? Нечего надеяться? А как хотелось бы провести с Вами несколько дней, в тишине. Парижа я так и не полюбила. Dunkle Zypressen! Die Welt ist zu lustig, — Es wird doch alles vergessen! * Целую Вас нежно, наши все Вас приветствуют. МЦ . (пр. 1 с.) Примечания * Темные кипарисы! Мир слишком...
    6. Цветаева М. И. - Пастернакам Л. О. и Р. И., 21 екабря 1927 г.
    Входимость: 1. Размер: 3кб.
    Часть текста: Цветаева М. И. - Пастернакам Л. О. и Р. И., 21 екабря 1927 г. Пастернакам Л. О. и Р. И. 21-ое декабря 1927 г. Meudon (S. et О.) 2, Avenue Jeanne d’Arc 21-го декабря 1927 г. Дорогие папа и мама Бориса, Сердечное спасибо за чудесные подарки и память. Медведя-болонку хотела додержать до Рождества, но Мур (сын) услышал писк и примчался, — всё было поздно. Спит с ним, ест с ним, гуляет с ним, а на вопрос, откуда такое чудо: «А éто от папы и мамы Болиса Пастенака». — «А кто Борис Пастернак?» — «Паéт: поёт всё время». — Если бы! — Пишу Вам эти несколько строк только чтобы поблагодарить, очень хочу написать Вам большое письмо о Борисе, о его 1905 годе, — многом. Как зовут Борисину маму? — 29-го годовщина Рильке. «Dunkle Zypressen! Die Welt ist gar zu lustig! Es wird doch alles vergessen» * . Когда-нибудь — если встретимся — прочту Вам его стихи ко мне, последнюю из его Duineser Elegien ** , написанную за 4 месяца до его смерти. Знает ее кроме меня только Борис. Но Вам покажу, и то письмо покажу, где он о Вас, дорогой Леонид Осипович, писал: Ваше имя русскими буквами. Все это — стихи, письма, карточки — когда умру завещаю в Рильковский — музей? (плохое слово) — в Rilke-Haus *** , лучше бы — Rilke-Hain! **** который наверное будет. Не хочу, чтобы до времени читали, и не хочу, чтобы пропало. В Россию, как в хранилище не верю , всё еще вижу ее пепелищем. До свидания! Еще раз спасибо за память и внимание. Чулки чудные, поделилась с дочерью, а сын к весне как раз дорастет: он у меня великан. МЦ. P. S. Это не письмо. Письмо — впереди. Да! главное: внук или внучка? Как адр<ес> Вашей дочери в Мюнхене и как ее имя? Как Вам понравилась г<оспо>жа Андреева? Ее мало любят, я ее люблю. Примечания * Темные кипарисы! Мир слишком веселый, — А ведь всё будет забыто! (нем.) ** Дуинезские элегии (нем.). *** Дом Рильке (нем.). **** Роща Рильке (нем.).
    7. Цветаева М. И. - Фельдштейну М. С., 11 декабря 1913 г.
    Входимость: 1. Размер: 3кб.
    Часть текста: Цветаева М. И. - Фельдштейну М. С., 11 декабря 1913 г. Фельдштейну М. С. 11-ое декабря 1913 г. Феодосия, 11-го декабря 1913 г., четверг Милый Михаил Соломонович, Сереже лучше, — вчера ему дали пить. Около трех суток он ничего не пил и говорил только о воде. Ужасно было сидеть с ним рядом и слушать, а потом идти домой и пить чай. Подробности операции пишу Лиле 1 . Вы меня очень тронули телеграммой. Приходится вспомнить слова Goethe: «Wie ist doch die Welt so klein! Und wie muss man die Menschen lieben, die wenigen Menschen, die einen Lieb haben» * . Впрочем, Goethe сказал много, но мне больше нравится по-своему. Вот мои последние стихи: Уж сколько их упало в эту бездну, Разверстую вдали! Настанет день, когда и я исчезну С поверхности земли. Застынет все, что пело и боролось, Сияло и рвалось. И зелень глаз моих, и нежный голос, И золото волос. И будет жизнь с ее насущным хлебом, С забывчивостью дня, И будет все, как будто бы под небом И не было меня! Изменчивой, как дети, в каждой мине И так недолго злой, Любившей час, когда дрова в камине Становятся золой. Виолончель и кавалькады в чаще, И колокол в селе… — Меня, такой живой и настоящей На ласковой земле! — К вам всем (что мне, ни в чем не знавшей меры, Чужие и свои?!) Я обращаюсь с требованьем веры И с просьбой о любви. И день и ночь, и письменно и устно, — За правду «да» и «нет», За то, что мне так часто слишком грустно И только двадцать лет, За то, что мне — прямая неизбежность Прощение обид, За всю мою безудержную нежность И слишком гордый вид, За быстроту стремительных событий, За правду, за игру… — Послушайте! Еще меня любите За то, что я умру. Всего лучшего. Буду рада Вашему письму и тогда напишу еще. Привет Эве Адольфовне. МЭ. * Как же мал мир! И как надо людям любить друг друга, немногим, кого объединяет любовь (нем.).
    8. Цветаева М. И. - Пастернаку Б. Л., 11/14 февраля 1923 г.
    Входимость: 1. Размер: 11кб.
    Часть текста: моя — жизнь”.], а эта — ожог: мне больно было, и я не дула. (Другие — кольдкремом мажут, картофельной мукой присыпают! — под-ле-цы!) Ну, вот, обожглась, обожглась и загорелась, — и сна нет, и дня нет. Только Вы, Вы один. Я сама — собиратель, сама не от себя, сама всю жизнь от себя (рвусь!) и успокаиваюсь только, когда уж ни одной зги моей — во мне. Милый Пастернак, — разрешите перескок: Вы — явление природы. Сейчас объясню, почему. Проверяю на себе: никогда ничего не беру из вторых рук, а люди — это вторые руки, поэты — третьи. Стало быть. Вы так и не вжились — ни во что! И — конечно — Ваши стихи не человеческие: ни приметы. Бог задумал Вас дубом, а сделал человеком, и в Вас ударяют все молнии (есть — такие дубы!), а Вы должны жить. (На дубе не настаиваю: сама сейчас в роли дуба и сама должна жить, но — мимо!) Пастернак, чтобы не было ни ошибки, ни лжи: люди — вторые руки, но: народы, некоторые, в очень раннем детстве, дети и поэты — без стихов, это первые руки! Вы — поэт без стихов, т. е. так любят, так горят и так жгут — только не пишущие, пишущие раз, — восьмистишие за жизнь, не ремесленники (пусть гении) пера. Почему каждые Ваши стихи звучат, как последние? “После этого он больше ничего не писал”. Начинаю догадываться о какой-то Вашей тайне. Тайнах. Первая: Ваша страсть к словам — только доказательство, насколько они для Вас средство. Страсть эта — отчаяние сказа. Звук Вы любите больше слова, и шум (пустой) больше звука, — потому что в нем всё. А Вы обречены на слова, и как каторжник изнемогая… Вы хотите невозможного, из области слов выходящего. То, что Вы поэт — промах. (Божий — и божественный!) Вторая: Вы не созерцатель, а вершитель,...
    9. Цветаева М. И. - Ломоносовой Р. Н., 12 сентября 1929 г.
    Входимость: 1. Размер: 9кб.
    Часть текста: четверо в семье: муж, за которого я вышла замуж, когда ему было 18 лет, а мне не было 17-ти 2 , – Сергей Яковлевич Эфрон, бывший доброволец (с Октябрьской Москвы до Галлиполи – всё, сплошь в строю, кроме лазаретов (три раненья) – потом пражский студент, ученик Кондакова (о котором Вы наверное слышали – иконопись, археология, архаика, – 80-летнее светило) 3 –ныне один из самых деятельных – не хочу сказать вождей, не потому что не вождь, а потому что вождь – не то, просто – отбросив «один из» – сердце Евразийства 4 . Газета «Евразия», единственная в эмиграции (да и в России) – его замысел, его детище, его г<е> орб, его радость 5 . Чем-то, многим чем, а главное: совестью, ответственностью, глубокой серьезностью сущности, похож на Бориса, но – мужественнее. Борис, как бы сказать, женское явление той же сути. Это о муже. Затем дочь – Аля (Ариадна), дитя моего детства, скоро 16 лет 6 , чудная девочка, не Wunder-Kind, a wunder-bares Kind , проделавшая со мной всю Советскую (1917 г. – 1922 г.) эпопею. У меня есть ее 5-летние...
    10. Цветаева М. И. - Тесковой А. А., 28 ноября 1927 г.
    Входимость: 1. Размер: 5кб.
    Часть текста: и туман, — мои две стихии! Мур из голубого превратился в синего — сизого, — цвета расстилавшегося вдали Парижа и неба над ним. Людей не было: был новый (всегда!) Мур в новом костюме и тысячелетняя я. «Сколько Вам лет?» — «Час. — Старше камней». Человека, который бы не улыбнулся в ответ, полюбила бы с первого раза. Но — отвлекаюсь — моим годам, вообще, суждено смущать. Мне осенью исполнилось 33, выгляжу на 23, а Аля, которой 14, на 16. Путаница. Впрочем никогда, с четырех лет , не имела своего возраста, ни с виду, ни внутри, раньше и была и выглядела старше, сейчас выгляжу моложе, живу — моложе, и неизмеримо старше — есмь… (пр. 10 с.) Не люблю Парижа. «Dunkle Zypressen! Die Welt ist gar zu lustig! Es wird doch alles vergessen» * . (Мур, глядя на перечеркнутое: «Мама! ты грязь сделала») — (пр. 41 с.) …Прага! Прага! Никогда не рвалась из нее и всегда в нее рвусь. Мне хочется к Вам, ее единственному и лучшему для меня воплощению, к Вам и к Рыцарю. Нет ли его изображений покрупнее и пояснее, вроде гравюры? Повесила бы над столом. Если у меня есть ангел-хранитель, то с его лицом, его львом и его мечом. Мне скажут (не Вы, другие!) — « Ваша Прага», и я, схитрив и в...