Поиск по творчеству и критике
Cлово "SLAVE"
Входимость: 2. Размер: 124кб.
Входимость: 2. Размер: 69кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 72кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 124кб.
Часть текста: Горгуловым, застрелившим в 1932 году французского президента Думера. В очередной раз они обостренно ощутили себя гостями, которые незванно явились в чужой дом и досаждают хозяевам скверными выходками. Правда, в отличие от Горгулова, Ставиский не был эмигрантом, но родился он все же в Киеве — и этого было достаточно, чтобы русские втянули голову в плечи, ловя на себе (как им, во всяком случае, казалось) косые взгляды французов. События разворачивались стремительно. Инцидентом воспользовались группировки французских фашистов, ждавших повода для выступления. Еще с конца 1933 года стали появляться на улицах Парижа молодые люди в синих рубашках; они устраивали митинги, выкрикивали лозунги, призывавшие к борьбе «за здоровое государство с сильной властью», вербовали в свои ряды безработных. Шестого февраля соединенные фашистские силы «Патриотической молодежи», «Боевых крестов» и «Французской солидарности» атаковали на площади Согласия Бурбонский дворец, где заседал в это время французский парламент. «Фашисты жгли автобусы, — описывает этот день очевидец событий Илья Эренбург, — опрокидывали в Тюильрийском саду статуи нимф, резали ноги лошадей республиканской гвардии лезвиями бритв. Подоспели уголовники, начали громить магазины. К утру все устали и разошлись по домам…» Но спустя два дня на улицы Парижа по призыву французских коммунистов вышли рабочие с антифашистскими лозунгами. А 12 февраля в знак антифашистской солидарности разразилась всеобщая забастовка. Закрылись магазины, бездействовал транспорт, не работала почта, не вышла ни одна газета. На площади Нации, где собрались бастующие, статую Республики украсили красным флажком. «12 февраля, — вспоминал Эренбург, — было первой черновой репетицией Народного фронта, который два года спустя потряс Францию…» Еще в январе, почти одновременно с портретом...
Входимость: 2. Размер: 69кб.
Часть текста: деревенские перед угощением, немножко боком и немножко волком - входила. Черт сидел на Валерииной кровати, - голый, в серой коже, как дог, с бело-голубыми, как у дога или у остзейского барона, глазами, вытянув руки вдоль колен, как рязанская баба на фотографии или фараон в Лувре, в той же позе неизбывного терпения и равнодушия. Черт сидел так смирно, точно его снимали. Шерсти не было, было обратное шерсти: полная гладкость и даже бритость, из стали вылитость. Теперь вижу, что тело моего черта было идеально-спортивное: львицыно, а по масти - догово. Когда мне, двадцать лет спустя, в Революцию, привели на подержание дога, я сразу узнала своего Мышатого. Рогов не помню, может быть, и были маленькие, но скорей - уши. Что' было - хвост, львицын, большой, голый, сильный и живой, как змей, грациозно и многократно перевитый вокруг статуарно-недвижных ног - так, чтобы из последнего переплета выглядывала кисть. Ног (ступни) не было, но и копыт не было: человеческие и даже атлетические ноги опирались на лапы, опять-таки львицыно-договы, с крупными, серыми же, серого рога, когтями. Когда он ходил - он стучал. Но при мне он никогда не ходил. Главными же приметами были не лапы, не хвост, - не атрибуты, главное были - глаза: бесцветные, безразличные и беспощадные. Я его до всего узнавала по глазам, и эти глаза узнала бы - без всего. Действия не было. Он сидел, я - стояла. И я его - любила. По летам, когда мы переезжали на дачу, Черт переезжал с нами, верней уже оказывался - в полной сохранности пересаженного деревца, с корнями и с плодами - сидящим на Валерииной кровати, в ее тарусской, узкой, желобом вылетавшей в жасмин комнате, с вертикальным желобом огромной, дикой в июле, чугунной печки. Когда на Валерииной кровати сидел Черт, казалось, что в комнате вторая чугунная печь, ...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: каждый до 3-х кило. Для подследственных — с разрешения начальника тюрьмы, после решения — просто так. Открытки Ваши читала и перечитывала, и всё так ясно представляла себе. Больше, чем когда-либо жалела, что не была с Вами. В смысле условий в Москве мне было неплохо — идеальная чистота, белье, хорошие постели, довольно приличное питание, врачебная помощь, и главное — чудесные книги. Читала и перечитывала, не переводя дыхания, как никогда в жизни. Были и книги в старых изданиях — Брокгауза и Тезки, [176] — в частности перечла всего Лескова, и новые издания. Как я вспоминала Вас, читая какую-н<и>б<удь> чудесную книгу, вроде «Волшебной горы» Манна, [177] или «Жизнь Бенвенуто Челлини, написанную им самим». [178] Когда получила однотомник Пушкина, чуть не расплакалась от радости. Знаю наизусть всего Евгения Онегина, Декабристок, много стихов с английского в отвратительных переводах. Ехать мне было грустно. Надежда сильнее фактов — я всё ждала что, как было обещано, пойду домой. Живу неплохо, только неизвестно, надолго ли на одном месте. Если будет перерыв с письмами — не волнуйтесь, значит поехала дальше. Мама, Вы пишете о вещах — мне жаль, если пришлете хорошее, свое. Всегда есть шансы, вернее мальшансы, [179] что они пропадут. Денег, о которых пишете, еще не получила. Работаю в швейной мастерской, стараюсь. До сих пор не осознала того, что со мной произошло, всё надеюсь на чудо. В нашем общежитии люди относятся ко мне изумительно, и в первый раз в жизни мне нечем поделиться с теми, кто делится со мною. Огромное спасибо за вещи, переданные мне в Москве. Они...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: пер<еулок> (приход Власия). Отец – Яков Константинович Эфрон, православный, в молодости народоволец 3 . Мать – Елисавета Петровна Дурново 4 . Дед – Петр Аполлонович Дурново, в молодости гвардейский офицер, изображенный с Государем Николаем I, Наследником Цесаревичем и еще двумя офицерами (один из них – Ланской) 5 на именной гравюре, целой и поныне. В старости – церковный староста церкви Власия. Мой муж – его единственный внук 6 . Детство: русская няня, дворянский дом, обрядность 7 . Отрочество: московская гимназия, русская среда. Юность: женитьба на мне, университет, военная служба, Октябрь, Добровольчество. Ныне – евразийство 8 . Если сына русской матери и православных родителей, рожденного в православии, звать евреем – 1) то чего же стоят и русская мать и православие? – 2) то как же мы назовем сына еврейских родителей, рожденного в еврействе – тоже евреем? Ходасевич, говорящий об одном из редакторов, носящем фамилию Эфрон, был… точнее. Делая С<ергея> Я<ковлевича> евреем, вы оба должны сделать Сувчинского 9 – поляком, Ходасевича – поляком 10 , Блока – немцем (Магдебург) 11 , Бальмонта-шотландцем 12 , и т. д. Вы последовали здесь букве, буквам, слагающим фамилию Эфрон – и последовали чисто-полемически, т. е. НЕЧИСТО – ибо смеюсь при мысли, что вы всерьез – хотя бы на одну минуту – могли счесть С<ер-гея> Я<ковлевича> за еврея. Вы – полемические побуждения в сторону –...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: тем - впустила. Молодой человек по ее пятам шагнул в кухню, где и стал - между обеденным столом, посудным столом, газом, плитой, раковиной и стульями обедающих - вроде как бы на единственной сухой от прилива и твердой между пропастями пяди: одной ногой, перекинув через нее вторую, левую. - Да? - не подымая глаз, спросила бровями мать, уже усевшись за салат. - Простите, что я нарушаю ваш обед, но я инспектор и... («Налог! - мысленно произнесла она. - А ведь недавно вносили, или, может, опять вспомнили похищенного генерала и стали переписывать всех русских?») - Вот моя карточка, - продолжал молодой человек, поднося к ее глазам и тут же от них отымая (так детям на секунду показывают завтрашний «сюрприз» - распахнутую книжку с какой-то фотографией, может быть, действительно похожей, если бы она успела рассмотреть, во-первых, ее, во-вторых, подающего). «Но почему же он не говорит Sûreté 2 и не показывает знака? - подумала она, мысленно проделывая за него жест, открывающий знак. - И за что же нас арестовывать, наконец?» - Assurance 3 , - точно в подтверждение прозвучал над ней его голос. Услышав наконец роковое (ибо принятое за Sûreté) слово, она перестала есть и стала ждать. - Я иду в Нюельмон, - продолжал сверху голос, - и осматриваю квартиры с точки зрения пожара. («Господи! - пронеслось у нее в голове, - а у меня плохой электрический шнур, весь в узлах и с постоянными взрывами! И что такое Нюельмон?») - Вы, кажется, не понимаете по-французски, - осведомился он, этим доводя до сознания присутствующих, что они с самой секунды его входа, в ответ на все его...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: Жизнь и творчество Список основных материалов, использованных при подготовке книги СПИСОК ОСНОВНЫХ МАТЕРИАЛОВ, ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ПРИ ПОДГОТОВКЕ КНИГИ 1. Белкина М. Скрещение судеб. Изд. 2-е. М.: "Благовест", "Рудомино", 1992. 2. Беляев Д. А. Документы о службе М. Цветаевой в советских учреждениях в 1918–1919 гг. Советские архивы, 1989, N 1. 3. Берберова Н. Курсив мой. Мюнхен, 1972. 4. Болшево. Лит. ист. — краев. альм. Вып. 2. Сост. и подгот. текста О. Ждановой, М. Фейнберг. М.: Т-во "Писатель", 1992. 5. Волконский С., кн. Быт и бытие. Из прошлого, настоящего, вечного. 1924, кн-во "Медный всадник". 6. Воспоминания о Марине Цветаевой/Сост. Л. А. Мнухин, Л. М. Турчинский. М.: Сов. писатель, 1992. 7. Гуль Р. Я унес Россию. Апология эмиграции. Т. 1. Россия в Германии. Нью-Йорк: Мост, 1984. 8. Зайцев Б. Мои современники/Сост. Н. Б. Зайцева-Сологуб. Лондон, 1988. 9. "Звезда", журн., СПБ, 1992, N 10. (Номер, поев. М. Цветаевой. К столетию со дня рождения). 10. Коркина Е. Б. Об архиве Марины Цветаевой. — "Встречи с прошлым", М.: Сов. Россия, 1982. 11. Кудрова И. Версты, дали… М.: Сов. Россия, 1991. 12. Кудрова И. Возвращение на родину. Русская мысль, 1994, N 2041–2048. 13. Кудрова И. Гибель Марины Цветаевой. М.: Независимая газета, 1995. 14. Лосская В. Марина Цветаева в жизни. Неизданные воспоминания современников. Культура ...
Входимость: 1. Размер: 72кб.
Часть текста: тема «Цветаева и Жуковский» остается еще очень слабо изученной отчасти из-за того, что, говоря о произведениях Жуковского, Цветаева регулярно опускает имя автора. Такой «антирекламный» ход влияет, как нам представляется, и на исследовательскую конъюнктуру. Мы бы не стали отмечать этого факта, если бы он не объяснял и того места, которое в картине мира Цветаевой занимал Жуковский. История вопроса Свою версию отношения Цветаевой к Жуковскому семнадцать лет назад предложил А. С. Немзер в монографии «“Сии чудесные виденья…”: Время и баллады В. А. Жуковского» (глава «Рыцари, Русалки, Поэты»). Его концепция объясняла специфику цветаевской рецепции «русалочьих» текстов Жуковского. На одном полюсе этой группы текстов находятся «Рыбак» и «Лесной царь» (баллады «о красоте и привлекательности зла», «о темных силах, пленяющихся человеком, зовущих его в свое царство и тем самым губящих»), а на другом — повесть «Ундина» («наиболее гуманистичная версия романтического русалочьего мифа»). По мысли Немзера, статья Цветаевой «Два Лесных Царя» вписывается в «состязательную» линию рецепции гетевской баллады “Erlkönig”: Оригинал мог сознательно или бессознательно противопоставляться переводу как совершенное художественное создание...