Поиск по творчеству и критике
Cлово "ROME"
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: у кого нет души, а только пять (часто меньше) острых чувств). Смею ли я выбирать? Когда я люблю, я не могу и не хочу выбирать (пошлое и ограниченное право!). Ты – уже абсолют. Пока же я не полюблю (не узнаю) тебя, я не смею выбирать, ибо не имею к тебе никакого отношения (не знаю твоего товара!). Нет, Райнер, я не коллекционер, и человека Рильке, который еще больше поэта (как ни поверни – итог один: больше!), – ибо он несет поэта (рыцарь и конь: ВСАДНИК!), я люблю неотделимо от поэта. Написав: Рильке-человек, я имела в виду того, кто живет, издает свои книги, кого любят, кто уже многим принадлежит и, наверное, устал от любви многих. – Я имела в виду лишь множество человеческих связей! Написав: Рильке-человек, я имела в виду то, где для меня нет места. Поэтому вся фраза о человеке и поэте – чистый отказ, отречение, чтоб ты не подумал, будто я хочу вторгнуться в твою жизнь, в твое время, в твой день (день трудов и общений), который раз навсегда расписан и распределен. Отказ – чтобы затем не стало больно: первое имя, первое число, с которыми сталкиваешься и которые отталкивают тебя. (Берегись – отказа! ) 2 Милый, я очень послушна. Если ты мне скажешь: не пиши, это меня волнует, я нужен себе для самого себя, – я все пойму и стерплю. Пишу тебе в дюнах, в тонкой траве дюн. Мой сын (год и три месяца, Георгий – в честь нашей белой армии. А Борис считает себя социалистом! Неужели ты тоже?) – итак мой сын сел на меня верхом (почти на голову!) и отнимает у меня карандаш (пишу прямо в тетради). Он так красив, что все старые женщины (какие наряды! жаль, что тебя здесь нет!) восклицают в один голос: «Mais c’est un petit Roi de Rome!» 3 . Бонапартистская...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: (обожаю мальчика, обожаю гулять, но писать гуляя не могу), посуда, посуда, посуда, штопка, штопка, штопка, – а еще кройка нового, а я так бездарна! Часто за весь день – ни получасу на себя (писанье), ибо не забудьте людей: гостей – или в тебе нуждающихся. Нас четверо в семье: муж, за которого я вышла замуж, когда ему было 18 лет, а мне не было 17-ти 2 , – Сергей Яковлевич Эфрон, бывший доброволец (с Октябрьской Москвы до Галлиполи – всё, сплошь в строю, кроме лазаретов (три раненья) – потом пражский студент, ученик Кондакова (о котором Вы наверное слышали – иконопись, археология, архаика, – 80-летнее светило) 3 –ныне один из самых деятельных – не хочу сказать вождей, не потому что не вождь, а потому что вождь – не то, просто – отбросив «один из» – сердце Евразийства 4 . Газета «Евразия», единственная в эмиграции (да и в России) – его замысел, его детище, его г<е> орб, его радость 5 . Чем-то, многим чем, а главное: совестью, ответственностью, глубокой серьезностью сущности, похож на Бориса, но – мужественнее. Борис, как бы сказать, женское явление той же сути. Это о муже. Затем дочь – Аля (Ариадна), дитя моего детства, скоро 16 лет 6 , чудная девочка, не Wunder-Kind, a wunder-bares Kind , проделавшая со мной всю Советскую (1917 г. – 1922 г.) эпопею. У меня есть ее 5-летние (собственноручные) записи, рисунки и стихи того времени (6-летние стихи в моей книжке «Психея», – «Стихи дочери», которые многие считают за мои, хотя совсем не похожи) 7 . Сейчас выше меня, красивая, тип скорее германский – из Kinder-Walhalla 8 . – Два дара: слово и карандаш (пока не кисть), училась этой зимой (в первый раз в жизни) у Натальи Гончаровой 9 , т. е. та ей давала быть.– И похожа на меня и не-похожа. Похожа страстью к слову, жизнью в нем (о, не...
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Часть текста: прекрасно. Честное слово, говорю искренно. Ласковый и любящий С. Когда я ворчу — я плохой! Простите меня! Сегодня Але 1 г. 8 мес. Сейчас прочли в газетах, что в Малом театре сгорели декорации Б<ольшого> и М<алого> театров, все коллекции Кандаурова (картины Коровина, Богаевского, Врубеля, Сапунова; фарфор, миниатюры). Между ними сгорел и большой портрет Сережи во весь рост, написанный прошлым летом М. Нахман. «И пальцы, в движущемся ряде На золотистом переплете»… (Из стихов Ю. Оболенской об этом портрете) Эти стихи — вот всё, что осталось от Лёвского портрета. В горле стоит и не расходится какой-то ком.—А у Канлаурова ничего не осталось из коллекции всей жизни — ни картин, ни книг, ни писем,— ничего, чем он жил. Последние 600 р. были украдены. У Коровина погибли 15 лет жизни,— его декорации за 15 лет. <Под записью — рисунок С. Я. Эфрона, воспроизводящий утраченный портрет> (Это рисунок С<ережи> — не всерьез!) Феодосия 7-го мая 1914 г., среда. 12-го — первый Сережин экзамен. Сейчас темно-синее небо, слегка светлеющее к краю. Черные ветви на этом небе,— вот всё, что видно в окно. Около 8 1/2 ч. вечера. Бренчат балалайки (это няня учится играть у какого-то парня на горке), лают собаки, кричат играющие дети,— и все-таки очень тихо, к<а>к всегда поздним вечером. Я недавно остриглась. Волосы спереди остались, обрезаны лишь по бокам и сзади. Очень ...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: что это сын К. Б. Но этого не может быть. Я по датам рассчитала, что это неверно» [5; 100]. Константин Болеславович Родзевич. В записи В. Лосской: К рождению Мура я отнесся плохо. Я не хотел брать никакой ответственности. Да и было сильное желание не вмешиваться. «Думайте что хотите. Мур – мой сын или не мой, мне все равно». Эта неопределенность меня устраивала. Мое поведение я, конечно, порицаю: «Отойдите, это сложно для меня» – вот что я тогда думал. ‹…› Потом в Париже мы встречались с Сережей. Но он не принимал никакого участия в воспитании Мура. Когда я с Муром встречался, мы были дружественно настроены, и не больше. Я тогда принял наиболее легкое решение: Мур – сын Сергея Яковлевича. Я думаю, что со стороны Марины оставлять эту неясность было ошибкой. Но она так и не сказала мне правду. Я, конечно, жалею теперь, что отнесся к этому без должного интереса. ‹…› Сын мой Мур или нет, я не могу сказать, потому что я сам не знаю. В этом вопросе, пожалуй, Марина была не права. Она мне определенно так и не сказала [5; 100–101]. Григорий Исаакович Альтшуллер: Она дала сыну имя Георгий, но всегда звала его «Муром», ласкательным именем, которое не имело никакого отношения ни к кому из членов ее семьи. Она писала 10 мая 1925 года другу: «Борис...