Поиск по творчеству и критике
Cлово "OEUVRE"
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Входимость: 1. Размер: 72кб.
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Часть текста: м<ожет> б<ыть> — вечно было. А когда не жить— рука не хочет пера. ___ Богу. — М<ожет> б<ыть> это урок,— тогда спасибо. ___ Я могу сказать одно: Бога (жизнь) я любила до последней возможности. ___ Аля — (мой первый приезд к ней в госпиталь) — в жару: — «М<арина>! Я знаю, что значат стихи Блока: ребенок ушел на небо, а карлик выполз и остановил часы жизни.» (Ей без меня дали № какого-то старого Сатирикона, где, между прочим — издевательски — цитировались стихи Блока: «В голубой далёкой спаленке»…) ___ Ночью, просыпаясь — рядом говор к<расноармей>цев — — «Бедные бессонные солдаты!» ___ Глядя в мои глаза: — «В Ваших глазах — я.» ___ В ответ на мои стихи «Сердце нынче не в цене…» — почти со слезами: — «Для меня в цене!» ___ Вечером, в госпитале, разговор коммунистов за стеной: — «А я говорю Вам, что у Девы Марии был любовник. Я могу Вам это доказать документально!» ___ По дороге в Кунцево —поезд трогается — крещусь —поезд стоит — оказывается — прицепили паровоз. — Я: — «Слишком рано перекрестилась!» Какая-то женщина: — «Креститься никогда не рано!» ___ — «В раю да с краю»… ___ Прекрасно понимаю влечение ко мне Али и С<ережи>. Существа лунные и водные, они влекутся к солнечному и огненному во мне. Луна смотрит в окна (любит одного), Солнце — в мир (любит всех.) Луна ищет — вглубь, Солнце идет по...
Входимость: 1. Размер: 72кб.
Часть текста: Р.: Неназываемый Жуковский в творческом мире Цветаевой НЕНАЗЫВАЕМЫЙ ЖУКОВСКИЙ В ТВОРЧЕСКОМ МИРЕ ЦВЕТАЕВОЙ * Цветаева как ярчайший представитель романтизма начала ХХ в. [Баевский: 168] и Жуковский как «первый» русский романтик (первенство — вещь всегда условная), несомненно, напрашиваются на сопоставление. Это тем более актуально, что «Ундину» и «Лесного царя» Жуковского Цветаева называет в числе любимых текстов своего детства (автобиография 1926 г.), с Ундиной сравнивает свою Персиянку из цикла «Степан Разин», контрастному сопоставлению «Лесного царя» и оригинала Гете посвящена ее статья «Два Лесных Царя» 1 и т. д. Однако тема «Цветаева и Жуковский» остается еще очень слабо изученной отчасти из-за того, что, говоря о произведениях Жуковского, Цветаева регулярно опускает имя автора. Такой «антирекламный» ход влияет, как нам представляется, и на исследовательскую конъюнктуру. Мы бы не стали отмечать этого факта, если бы он не объяснял и того места, которое в картине мира Цветаевой занимал Жуковский. История вопроса Свою версию отношения Цветаевой к...
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Часть текста: другого, тебя потерявшего, между С и D и т. д. Сумма наших осознаний и есть твое окружение. Теперь о роде этой связи. В худшем, в частом случае, связь внешняя, местная, порядковая, чтобы все сказать — житейская, чтобы еще всее сказать — кладбищенская, по случайности соседства номеров и могил. Связь бессмысленная, посему не связь. Пример. Между X и У при жизни не было никакой. Нет и в смерти, если не считать самой смерти, как тогда — жизни. Для породнения и того и другого мало. Такой гроб из нашего могильного ряда выпадет, ряд сомкнется на двух, значащих для нас могилах. Таким отбором и создается ряд наших смертей и наша смерть. Только об этих, и слагающих нашу собственную смерть, смертях и буду говорить, говоря о связи. Каждая смерть возвращает нас в каждую. Каждый умерший возвращает нам всех до него и нас — им. Не умирали бы последующие, мы бы, рано или поздно, забыли первых. Так от гроба к гробу — круговая порука нашей верности мертвым. Некое посмертное сосущестование в памяти: ряде своих могил. Ибо все наши умершие, лежи они в Москве, на Новодевичьем, или в Тунисе, или еще где, для нас, для каждого из нас, лежат на одном кладбище — в нас, со временем в одной братской могиле. Нашей. Многие в одной и один во многих похоронен. Там, где сходятся твоя первая могила и последняя — на твоем собственном камне, — ряд смыкается в круг. Не только земля (жизнь), но и смерть кругла. Через наши уста, целующие, роднятся, подаются друг другу руки, целуемые. Через их руки, целуемые, роднятся, тянутся друг к другу уста, целующие. Круговая порука бессмертия. Так, Райнер, ты породнил меня со всеми, тебя потерявшими, как я, в ответ породнила тебя со всеми, когда-либо мною потерянными, и ближе всех — с двумя. Как по волнам несет нас смерть по холмам могил — в Жизнь. ___________ Твоя смерть, Райнер, в моей жизни растроилась, расслоилась на три. Одна твою во мне...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: Это я Ваши слова о глазах вспоминаю.) Я была в Париже в первый раз 16-ти лет, одна: взрослая, независимая, суровая. Поселилась на Rue Bonaparte из любви к Императору и, кроме N (торжествующего NON [1] всему, что не он) в Париже ничего не увидела. Этого было достаточно. Второй раз я была там с Сережей, уже замужем, очень молодая (лет 18-ти, должно быть!) — и жалела тoт свой Париж. Пойдите во имя мое на Rue Bonaparte и вспомните меня, 16-летнюю. Только не умиляйтесь, я совсем не была умилительной, я была героичной: то есть: бесчеловечной. ________ Я сейчас накануне большой вещи, это меня радует и страшит. Вспоминаю слово (Бальзака, кажется?) по поводу новой работы: «On la commence avec desespoir, on la quitte aves regret» [2]. (Только не la, a le, потому что travail [3] — le, а если: oeuvre [4] — тo все-таки la): ________ Я совершенно зачарована Вашими строками о Мариуле. Откуда? Из «Цыган»? Только одна странная оплошность: «И ваши сени кочевые В пустынях не спаслись от бед. И всюду страсти роковые, И от судеб спасенья нет». Конечно — спасенья, а не защиты, как у Вас (у Пушкина?). Если даже у Пушкина, все равно каждый, говоря, бессознательно заменит «спасенье», и будет прав, п. ч. это — правда стиха. Согласны? Если не лень, проверьте и напишите. ________...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: Весь мир для меня — квартирная хозяйка Амалия Людвиговна, все виноваты. Но яростность чувств не замутняет здравости суждения, и это самое тяжелое. Чувствуя, как К‹атерина› И‹вановна›, отзываясь на мир как она, сужу его здраво, т. е. — никто не виноват, угли всегда пачкаются, вольно же мне их, минуя (из чистой ярости!) совок, брать руками. — И всегда жгутся. — Посему, чернота и ожоги рук моих — дело их же и нечего роптать. Все вспоминаю, не сейчас именно, а всю жизнь напролет, слово Марии Башкирцевой, счастливой тем же, что я, и несчастной совсем по-иному: Pourquoi dans ton oeuvre celeste Tant d’elements — si peu d’accord?! [1] Только я celeste [2] заменяю — terrestre [3]. Все мои беды — извне. «Вне» — само — беда! Вчера была с Катей в лечебнице, где буду лежать. — На острове, это меня утешает. Прелестный овальный островок, крохотный, — там бы не лежать, а жить, не рождать, а любить! Однажды, в ожидании цирка, мы там с Алей и Катей гуляли. Но тогда предстоял цирк, — не ребенок, а львенок! Такого львенка потом по цирку проносили на руках, и мы его гладили: жестко-пуховая шерстка, желтая. (Цирк был заезжий — полотняный шатер на холму. Цирк уехал, а островок остался.) О лечебнице: противоестественная картина 5—6-ти распростертых женщин, голые животы, одеты врачи и фельдшера, — равнодушие — спешка — раз, два… Я ничего не понимала из того, что меня спрашивали, если бы производить на свет нужно было по-чешски, я, наверное, ничего бы не произвела. На все вопросы коротко отвечала:...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: в 1-ом марте. «Государынина Ральфа и государева Ральфа» — в день убийства — помните?) Итак, мальчик — Георгий, а не Борис, Борис так и остался во мне, при мне, в нигде, как все мои мечты и страсти. Жаль, если не прочли моего письма к Б‹орису› П‹астернаку) (забыла напомнить) — вроде кристаллизированного дневника — одни острия — о Лилит (до — первой и нечислящейся, пра-первой: мне!) и Еве (его жене и всех женах тех, кого я «люблю», — NB! никого не любила кроме Б‹ориса› П‹астернака› и того дога) — и моей ненависти и, чаще, снисходительной жалости к Еве, — еще о Борисе и Георгии, что Борис: разглашение тайны, приручать дикого зверя — Любовь (Барсик, так было, было бы уменьшительное), вводить Любовь в семью, — о ревности к звуку, который будут произносить равнодушные… И еще — главное — что, назовя этого Георгием, я тем самым сохраняю право на его Бориса, него Бориса, от него — Бориса — безумие? — нет, мечты на Будущее. И еще просила любить этого, как своего (больше, если можно!), потому что я не виновата, что это не его сын. И не ревность, ибо это не дитя услады. И, в конце, жестом двух вздетых рук: «Посвящаю его Вам, как божеству». ________ С Б‹орисом› П‹астернаком› мне вместе не жить. Знаю. По той же причине, по тем же...