Марина Цветаева: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "LETTRES". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 2. Размер: 3кб.

Часть текста: ОБА, УЧИТЫВАЯ КОНСЕРВАТИЗМ ФРАНЦУЗОВ. Милая Ариадна, Начну с срочной просьбы: добыть и вернуть мне обе рукописи: 1) lе Gars (поэму) и 2) Neuf lettres (прозу), данные Вашему знакомому французу (секретарю? какого-то журнала) на просмотр. Мне обе вещи срочно нужны для (возможного) выступления в Швейцарии и, тогда, — возможного их напечатания — там же. Других экз‹емпляров› у меня нет, есть только черновики, а дело спешное, ибо мне, чтобы получить приглашение, нужно сначала послать материал. Я в отчаянии при мысли, что француз мог их потерять — ибо так уже однажды, в салоне Nathalie Clifford-Barney — со мной (теми же вещами) — было. Ничего не сделала (всё обещав! у нее было свое издательство) и потеряла. (Я не ассоциирую Вaс с Barney — сохрани Бог! Я знаю Вашу добрую волю ко мне, но ведь вещи — у чужого!) Умоляю. Если бы вещи были у меня на руках этим летом — швейцарское выступление было бы наверное, — я на Юге встретилась с русской швейцаркой, д‹окто›ром словесности при базельском Университете, и от нее всё зависело, но без вещей она не смогла...

Входимость: 2. Размер: 31кб.

Часть текста: (см. «День поэзии». М., 1979); последнее — «Повесть о Сонечке» (лето 1937 г.) — воспоминания об актерах, учениках Е. Б. Вахтангова (см. «Новый мир», 1976, № 3 и 1979, № 12). В промежутке — автобиографические очерки, эссе о поэтах-современниках, лирико-философские трактаты о творчестве, литературно-критические статьи, — всего свыше пятидесяти произведений. Самая значительная часть прозы Цветаевой была создана во Франции, в 30-е (1932—1937) годы. В этом — своя закономерность, переплетение внутренних (творческих) и внешних (житейских) причин, их неразъединимость и даже взаимообусловленность. Начиная с середины 20-х годов Цветаева меньше и меньше пишет лирических стихотворений, а создает произведения большой формы — поэмы и трагедии. Все углубляется ее уход «в себя, в единоличье чувств», все растет отъединешюсть от окружающего. Подобно своим современникам, русским писателям, оказавшимся на чужбине (Бунину и Куприну), Цветаева ощущает себя непрошеным гостем в чужом доме, которого в любой момент могут унизить,...

Входимость: 1. Размер: 6кб.

Часть текста: peinlich [Педантично (нем.).] расчесывалась, прижимая волосы к ушам. Ничего личного — от нее ко мне, ни от меня к ней — я не почувствовала. Передо мной сидела литературная барышня (хотя она и “дама”), перед нею — усталая, загнанная, заработавшаяся, совсем не литературная — я. Я перед ней себя чувствовала начинающей, — нет никогда и не начавшей! (Поймите — о чем я говорю: о причастности к литературной среде.) Она очень бойкая — все находит, всюду проникает, никого и ничего не смущается. Ни слoва (мне — всё равно, но характерно для нее) не спросила о моем писании, — все время о себе: напр<имер> стоит ли ей писать прозу. (Откуда я знаю?? Я — никого не спрашивала — и 6-ти лет.) Полная литературная поглощенность собой. — Чтo мне с этим делать? — Намеревалась идти к Ходасевичу советоваться с ним о своих писаниях. Ну, он пожёстче, помэтристее (maitre) — меня, я — чтo? могу только сказать — как я пишу, и совсем не возвожу этого в закон. Я — литературно — бесконечно, бездонно-невинна, — точно никогда и не писала… <…>. …Я просила ее придти в четверг, чтобы познакомить ее с отцом Гронского (думала — о Вас), к<отор>ый должен был...

Входимость: 1. Размер: 9кб.

Часть текста: дней — дня не прошло, чтобы я утром не спросила Мура: — А чтo — про Чехию? и как часто: — Про Чехию — ничего. А нынче — чего. Я совсем оглушена этим ударом. Точно год, на прощание, поднес свой последний подарок: взяв — все, взял — еще это. И какое чувство — укора, точно я, живя во Франции, какой-то — со-убийца. (Тaк нужно понимать третье стихотворение: оно от лица — лучшей — Франции. Я неустанно чувствую, что жизнь нации сейчас идет — помимо народа: против народа, и что это — почти везде на земном шаре: что никогда так не шли врозь: народ — и вожди.) Бедный Чапек! Что он унес на прощание? Измену — предательство — победу грубой силы. Горько — тaк умереть. Одно — немножко — утешает, смягчает: чудесность дня. Он, как Симеон, дождался Христа [Симеону, праведному старцу, жившему в Иерусалиме, было предсказано Духом Святым, что он не умрет, пока не увидит Христа.]. Пусть — не ждал, все равно — дождался! Хочется сказать: в Рождество умирающий — не умирает. Еще думаю: может быть — в окно лечебницы — видел снег — большие хлопья — и от этого — тише уснул. Господи, дай, чтобы он когда-нибудь — откуда-нибудь — увидел свою страну — воскресшей! Чтобы оба воскресли — страна и он! — Amen. — Вспоминаю в Праге, в Градчанах, церковь — которую я окрестила: Святой Георгий под снегом — потому что камень, из которого она построена — мерцающий, снежный — даже летом. Я помню, я раз зашла — и полчаса стояла — и всё время пела одно: — Святой Георгий, помилуй нас! Только эти слова. И вот, из-за снега, сейчас вспомнила. И тоже — стою и говорю: — Святой...

Входимость: 1. Размер: 52кб.

Часть текста: Пятого января в записке к Саломее Марина Ивановна сообщала, что на ней — четыре рукописи: проза о Волошине, статья о Маяковском и Пастернаке, перевод статьи Бердяева и… "Neuf lettres de femme" ("Девять женских писем"). "Живое о живом" и "Эпос и лирику" отдавала в печать, перевод Бердяева нам неизвестен; "Девять писем"… Берлин, 1922 год, лето, жара. Хладнокровный в чувствах и сверхчувствительный в осязаниях "Геликон" — Абрам Григорьевич Вишняк, — недолгое, но больно ранящее увлечение Марины Ивановны. Ее письма, оставшиеся без ответа и возвращенные ей (кроме одного). Его единственный ответ три месяца спустя. Эти письма к Вишняку-"Геликону" Марина Ивановна переписала в сводную тетрадь еще в 1932 году (по-видимому, уничтожив оригиналы) с явным намерением создать из них художественное произведение. При переводе на французский она сделала их более поэтичными, убрала слишком откровенные прямолинейные фразы, а также конкретные имена и...

Входимость: 1. Размер: 36кб.

Часть текста: Цветаевой. Мы знаем это со слов Эмиля Миндлина [Воспоминания: 168], и у нас нет причин ему не доверять. Что именно Цветаевой нравилось? Сказалась ли эта любовь в ее творчестве? На эти вопросы мы попытаемся ответить в настоящей заметке, представляющей собой лишь самое первое приближение к теме. 1. Цветаева и Грибоедов Сразу оговоримся, что любовь к «Грибоедовской Москве» у Цветаевой не распространялась на А. С. Грибоедова. Именно об этом красноречиво свидетельствуют три крылатых фразы из «Горя от ума», составляющие весь грибоедовский слой реминисценций у Цветаевой: 1) Эпиграф к стихотворению «Руку на сердце положа...» (1920): Кричали женщины ура И в воздух чепчики бросали... [СС1: 539] Стихотворение целиком приводится также в эссе «Герой труда» [СС4: 44]. 2) Эпиграф к главке II «Не смеет быть критиком...» статьи «Поэт о критике» (1925): ... не должно сметь Свое суждение иметь [СС5: 278]. 3) Выражение «влеченье, род недуга» в письмах к А. В. Бахраху от 20 сентября 1923 г. [СС6: 609] и Л. В. Веприцкой от 9 января 1940 г. [СС7: 667]. Правда, в записи от 4 мая (ст. ст.) 1914 г. Цветаева признает, что «Евгений Онегин» и «Горе от ума» — «вещи гениальные», к тому же вполне ей по силам, но из дальнейшего становится ясно, что речь идет только о национальной славе, хрестоматийности этих произведений: «Возьми я вместо Эллиса какого-н<и>-б<удь> исторического героя, вместо дома в Трехпрудном — какой-н<и>б<удь> терем, или дворец, вместо нас с Асей —...

Входимость: 1. Размер: 56кб.

Часть текста: своего стихотворения. Какую тайну молодой поэт навсегда унес с собой? Цветаева ищет слова для выражения безнадежного вопроса: Живешь — не переубедишь! Ведь в книгах лишь, ведь в сказках лишь Проваливаются сквозь пол… Отставив стул — куда ушел? В рабочем хаосе — с пером Наперекос — оставив стол, Отставив стул — куда ушел? Смерть настигла поэта посреди работы, посреди жизни, и ничто в этом повседневном бытии не подало никаких знаков, примет трагедии, стоящей за порогом: Крыльцо не скрипнуло: Назад! В порядке — хаосом клеймят Бездельники — Крыльцо — не скрипнуло: Погиб! В порядке — хаосом клеймит Неграмотный — Крыльцо не скрипнуло: Назад! В порядке: "хаосе" в глазах Бездельника — Графин не треснул пополам… В порядке, ведомом лишь нам — Отставил стул, оставил стол… Отставив стул — куда ушел? Но от этих строф Цветаева затем отказалась: главным стало другое. Ее реквием Гронскому, в отличие от "Стихов к Блоку" и "Новогоднего", — это плач по земному человеку. Те обожествленные поэты улетели ввысь: один — лебедем — в небо, в...

Входимость: 1. Размер: 14кб.

Часть текста: между двумя (вечными двумя!), тот, без кого уже не чувствуешь другого и кого единственного в конце концов только и любишь. Бог. Ты один сказал Богу нечто новое. Ты высказал отношения Иоанна и Иисуса (невысказанные обоими). Но – разница – ты любимец отца, не сына, ты – Бога-отца (у которого никого не было!) Иоанн. Ты (избранничество – выбор!) выбрал отца, потому что он был более одинок и – немыслим для любви! Не Давид, нет. Давид – вся застенчивость своей силы. Ты же – вся отвага и дерзость твоей силы. Мир был еще слишком юн. Все должно было произойти – чтобы пришел ты. Ты посмел так любить (высказать!) нечеловеческого (всебожественного) Бога-отца, как Иоанн никогда не смел любить все-человеческого сына! Иоанн любил Иисуса (вечно прячась от своей любви на его груди), прикосновением, взглядом, поступками. Слово – героика любви, всегда желающей быть немой (чисто деятельной). Хорошо ли ты понимаешь мой плохой немецкий? По-французски я пишу свободно, потому я не ...

Входимость: 1. Размер: 123кб.

Часть текста: дома стараются не заставлять себя ждать. И ровно к означенному часу, скинув верхнюю одежду в маленькой и тесной передней, где стоит старое трюмо с подзеркальником, заваленным шапками, и вешалка горбится и скрипит под тяжестью шуб, — Марина Ивановна с Муром появляются в столовой. Он массивный, высокий, с маской высокомерия и даже надменности, за которой, быть может, он так старательно пытается скрыть свои всего лишь пятнадцать лет от роду. Она ему по плечо, нет, все-таки чуть выше, худая, нервная, «светлошерстая и даже весьма светлошерстая!..» Общий поклон, и они усаживаются на свои места. У каждого за столом свое место, своя салфетка в кольце. Кстати, тогда, в ту зиму, в Москве с возмущением говорили о недостойном поведении в голицынской столовой В. М. Волькенштейна. Он был драматургом, театральным деятелем. Марина Ивановна знала его еще в предреволюционные годы, он был когда-то мужем Софьи Парнок, которой она увлекалась. А в 1920-м в письме к Евгению Ланну она поминает о нем, что он пришел к ней в Борисоглебский, просил устроить какую-то его пьесу; известно, что в 1921 году осенью они вместе ездили в Кремль к Луначарскому ходатайствовать о голодающих писателях, живших в Крыму. Словом, они были давние знакомые. И вот теперь, в декабре 1939-го, когда Марина Ивановна и Мур впервые переступили порог столовой в голицынском Доме писателей, то хозяйка Дома Серафима Ивановна предложила им занять два свободных места за столом, и эти места оказались как раз рядом с Волькенштейном. Но Волькенштейн не только не ответил на приветствие Марины Ивановны и сделал вид, что он с нею не знаком, но тут же выскочил из комнаты и потребовал, чтобы хозяйка пересадила его подальше, по другую сторону стола… Да, Марину Ивановну многие боялись и избегали с ней встречаться. Так, поэтесса Надежда...

Входимость: 1. Размер: 6кб.

Часть текста: молодость – это видение тотчас вызывало улыбку, которая устанавливала между моим собеседником и мной большую дистанцию, чем та, что отделяет 1909 г. от 1930 г. Вас я впускала в свое детство, а мой собеседник оставался за его пределами. Дорогой Жан Шюзвиль, когда мадам Г<ородецк>ая 3 передала мне Ваш сувенир 4 , – не будем бояться громких слов, которыми все равно невозможно выразить наши ощущения, – я испытала чувство, похожее на воскрешение: не Ваше воскрешение, а именно мое, я воскресла такой, какой была в прошлом. То, что не засвидетельствовано, никогда не существовало. Я – это то, что не засвидетельствовано. Дорогой Жан Шюзвиль, в жизни я, как правило (сама того не желая), приносила сама себе больше вреда, чем добра. Особенно своими письмами. Я всегда хотела быть собой, собой целиком. Часто я зря преувеличивала. Итак, может быть, я себе причиняю вред тем, что сейчас пишу Вам это письмо, вместо того, чтобы написать другое, приятное, «простое» и ненужное 5 . Дорогой Жан Шюзвиль, вот и Рождество. Приезжайте ко мне. Это в пригороде – Meudon – напишите, и я буду Вас ждать. Маршрут такой: садитесь в маленький поезд на станции Invalides – или Pont de l’Alma – или Champs de Mars – или Mirabeu – выходите ...

Поиск по творчеству и критикеCлово "LETTRES"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "LETTRES"