Марина Цветаева: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "HOTEL". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 4. Размер: 3кб.

Часть текста: — Правда — ирония: Innova — Hotel? Две иронии: Innova и Hotel — мне, любящей старые дома и, кажется, больше ничего — ибо в них все: и видения, и привидения, и трава сквозь щели (пола) и луна сквозь щели (крыши)… — это письмо могло быть написано сто лет назад — 1838! — оно и есть — сто лет назад — как наша дружба. А Innova-Hotel — ich schenk es denen [1]. Большая комната и, если Мур не врет, в окне — церковь St. Germain d’Auxerrois’, а если даже врет — вообще церковь, старая, и уже в первое утро были похороны — сплошь розовые: три автомобиля розовых венков — и ни одного белого! В комнате — кроме башни с часами — бютагаз, и умывальник с горячей водою, но места для хозяйства нет — и оно всё на полу — в полной откровенности и беззащитности: от чужих глаз — и наших ног: — Мур, не наступи в кофе! Мур, ты кажется наступил в картошку! Но — полная свобода: никто не заходит и не убирает, а так как метлы нет — то всюду, постепенно — сначала мутончики, а потом — мутоны, — стада мутонов — и даже с курдюками! — а я — пастух… Пятый этаж, лифта, слава Богу, нет (безумно его боюсь, а был бы — пришлось бы ездить, наживая себе не порок, а разрыв сердца — от страха!) — ну, живем, ничего не зная и всего...

Входимость: 3. Размер: 14кб.

Часть текста: к третьему стихотворению (если неясно): — Есть в груди народов-язва: наш убит! То есть народы эту беду оплакивают — как свою, ибо радости от этой беды не будет ни одному народу: только — лицам. И не только как свою (оплакивают) — и как свою будущую, если не… Но отсутствие выводов не только свойство народов и народа, а и так называемых “культурных людей”. — “Какой ужас — опять отобрали 60 поселков…” “Какой ужас с евреями!”… “Какой ужас — вместо 65 сант<имов> — марки — 90 сантимов!” И все — “ужас”, а почему все эти ужасы, и почему они все вместе — никто (из моего окружения: культурного: пишущего) не хочет понять — и даже вопроса не ставит — слишком боясь услышать ответ. Все это то же малодушие, и косность, и жир (или — тяга к нему!) — которые сделали то — что сделано. Я в цельности и зрячести своего негодования ...

Входимость: 2. Размер: 11кб.

Часть текста: долго рассказывала о Вас Мирре Бальмонт – XVIII русский век – Печоры – линия Печоры – Париж – снега – те и эти… – и ее возглас был: – Да, это, должно быть – замечательный человек! – и прийдя домой – Ваше письмо, последнее слово которого: – Жаль, что тогда не застали Н. Н. Гронской 1 . А я уже не застала ее – никогда: написала дважды – ответа не было – я знаю, что письма дошли – дружба 12-ти лет – но я устала не понимать других – и перестала думать. Приняла – непонятное. А знаете разгадку? Оказывается, она за это время вышла замуж – за человека, к которому 12 лет назад ушла от мужа 2 – и сына – и теперь (муж умер) «священники» потребовали – венчания. И она – кажется – как раз венчалась в те дни, когда мы с вами стояли у темных окон – т. е. окончательно уходила от сына. И опять – мое вечное (как когда 14-ти лет в первый раз прочла Анну Каренину): – Я бы так – не поступила. – Но в каком человеческом случае я бы «так поступила», и когда (люди) поступали – как я? Я ничего не хотела в...

Входимость: 1. Размер: 8кб.

Часть текста: что не золотые 4 , и еще про солдата-большевика в Революцию, который мне помог на кровокипящей ненавистью к буржуям станции «Усмань» и которому я подарила кольцо с двуглавым орлом (он, любовно: – А-а-рёл… По крайней мере память будет) 5 … и еще: О сто моих колец! Мне тянет жилы – Раскаиваюсь в первый раз – Что столько их я вкривь и вкось дарила, – Тебя не дождалась… 6 Дать весь серебряно-колечный, серебро-кольцовый аккомпанемент – или лейтмотив – моей жизни… И еще возглас председателя моего домового комитета, бывшего княжеского повара, Курочкина: – Не иначе как платиновые. Не станет барыня – а у них на Ордынке дом собственный 7 – «серебряные носить, как простая баба деревенская…» И возглас простой бабы деревенской на Смоленском рынке, на мою черную от невытравимой грязи, серебряную руку: – Ишь, серебряные кольца нацепила, – видно, золотых-то – нет! Вера, я всю жизнь прожила в серебре и в серебре умру. И какой чудесный, ко всему этому серебру, заключительный аккорд («Пускай продаст»…). Вечер прошел очень хорошо 8 . Зал был маленький, но полный, и дружески-полный: пришли не на сенсацию (как тогда, после смерти Белого) 9 , а на меня – мои вечные «Getreue» . Многих я знаю уже по вечерам, напр<имер> странную женскую пару: русскую мулатку и ее белокурую подругу. И старики какие-то, которые всегда приходят и всегда спят: русские старики, входные, – не по долгу совести клиента Гавронского, пришедшего потому что заплатил. И старушка из Русск<ого> Дома в Свя<той> Женевьеве, – поверх кофты – юбка, а поверх юбки – еще кофта – и так до бесконечности… И всякие даровые, приходящие явно...

Входимость: 1. Размер: 9кб.

Часть текста: Плевицкой: [51] защищала ее за верность мужу во всем. Накормила меня обедом (суп, сосиски). Проиграл Муру партию в шашки. Пошли в кафе. — Теперь Мур не учится, вытурили его из школы за совращение старших товарищей в коммунизм! Может быть, поеду в Россию: для сына, чтобы он там учился. А писать стихов не буду, займусь переводами. — Марина Ивановна, расскажите историю моего любимого стихотворения — о Давиде: Пустоты отроческих глаз! Провалы В лазурь! Как ни черны — лазурь! — Москва двадцать первого года. Не растопить «буржуйки» — дымит, а тепла нет. Каши не сваришь, все той же пшенной каши! Стук в дверь. Входит юноша, облаченный в какой-то рогожный мешок. А глаза — очи Давида. Оказалось: поэт, приехавший с юга. Говорю ему растопите печку! Он растопил, и мы заговорились, пшено же подгорело. Стихи его были никакие, но все же — Давид! Миля Миндлин. Принципиальный лентяй… Недавно прочел его книгу воспоминаний «Необыкновенные собеседники»...

Входимость: 1. Размер: 8кб.

Часть текста: — Передо мной лежит Ваша открыточка: белые здания в черных елках — чешская Силезия. Отправлена она 19-го августа, а дошла до меня только нынче, 24-го сентября — между этими датами — всё безумие и всё преступление [Письмо написано в трагические для Чехословакии дни, когда в результате Мюнхенского сговора (с участием Франции) от нее была отторгнута Судетская область и поделена между гитлеровской Германией, буржуазной Венгрией и панской Польшей.]. День и ночь, день и ночь думаю о Чехии, живу в ней, с ней и ею, чувствую изнутри нее: ее лесов и сердец. Вся Чехия сейчас одно огромное человеческое сердце, бьющееся только одним: тем же, чем и мое. Глубочайшее чувство опозоренности за Францию, но это не Франция: вижу и слышу на улицах и площадях: вся настоящая Франция — и тoлпы и лбы — за Чехию и против себя. Так это дело не кончится. Вчера, когда я на улице прочла про генерала Faucher [Начальник французской военной миссии в Чехословакии, генерал Фошэ подал в отставку и записался на время войны волонтером в чехословацкую армию] — у меня слезы хлынули: наконец-то! До последней минуты и в самую последнюю верю — и буду верить — в Россию: в верность ее руки. Россия Чехию сожрать не даст: попомните мое слово. Да и насчет Франции у меня сегодня великие — и радостные — сомнения: не те времена, чтобы несколько слепцов (один, два — и обчелся) вели целый народ-зрячих. Не говоря уже о позоре, который народ на себя принять не хочет. С каждым часом негодование сильней: вчера наше жалкое Issy...

Входимость: 1. Размер: 43кб.

Часть текста: я отродясь. Но моя смелость оказалась еще больше моей робости. Смелость: негодование, восторг, иногда просто разум, всегда — сердце. Так, я не умеющая самых «простых» и «легких» вещей — самые сложные и тяжелые — могла. ___ Наличность во мне каких-то вещей (сил) и их необходим<ость>и даже неизбежность — сказаться, свершиться. Моя робость была моя, моя смелость была только смелостью <под строкой: (слепостью, зрячестью)> СИЛ. ___ Как в других и из других — инстинкты, так из меня — душевное. Инстинкты души. Бог мне дал такое самосознание, самопризнание только потому, что знал, что меня (КАК меня) не узнают и не признают. ___ 9-го июля 1933 г. Как я кончала любить? Всегда — окончатель<но> убед<ившись> в ничтожестве (и наличности в нем конца и нензбежн<ости> конца с ним) Правда, что я иногда долго, насильств<енно> долго убеждалась. ___ Что такое любовь? Пишу после сна: об Африке, слово «ракета», потом Таня, к<отор>ой я д<олжна> была рассказать о Завадской и с к<отор>ой собир<аюсь>...

Входимость: 1. Размер: 2кб.

Часть текста: М. И. - Тесковой А. А., 28 февраля 1939 г. 28-го февраля 1939 г Hotel Innova,. Дорогая Анна Антоновна! Неделю назад, а м. б. уже десять дней, отправила Вам большое письмо — с благодарностью: благодарностями. Повторю вкратце: и Рыцарь и жизнеописание его — дошли, и в последнем меня поразил… страх Рыцаря перед ласковостью льва. Не боявшийся чудовищ — кротости убоялся. Сам Рыцарь — чудесен, и очень хорош формат: весь в высоту. Еще раз — огромное спасибо: не расстанусь до конца дней. Любопытна легенда, повсеместно: и в баснях и в сказках и в рассказах первых путешественников — заставляющая льва жить в лесу и даже царить в нем, тогда как лев никогда в лесу не живет — только в пустыне — на всей свободе. Царь леса — тигр, и ласкового тигра бы и я испугалась. Жажду весны еще из-за зоологического сада: когда я долго не вижу (больших) зверей — у меня тоска, и уже был такой день со всеми блаженными дуновениями, когда мне дико — как зверю — захотелось к ним. Так же захотелось в зверинец, как зверям — из него… Вчера был исторический день [Годовщина Февральской революции в России.] — и до чего я не выношу истории и до...

Входимость: 1. Размер: 3кб.

Часть текста: что знаю — что добыл двухвостого льва (львенка). — “А то e мало” — как говорила ехидная старушка, продававшая зеленину по хатам, в ответ на мое: Нынче — ниц. Я всю Чехию прожила в глубоком сне — снах — так и осталась сном, вся, с зайцами и с ланями, с перьями фазаньими — которые, кстати, у меня еще хранятся, подобранные по лесным чащам, по которым я лазала — сначала с Алей, потом с молодым Муром на руках. Мур (скоро 14 лет, ростом почти с отца) на подаренные мною на праздники деньги купил себе книгу про зверей, книгу странных историй (Histoires a dormir debout [Истории-небылицы (фр.).]) и звериное вырезание (картонаж — всякие Mickey, коровы и собаки). Мне — пепельницу и пачку папирос. У нас была (и еще есть) ёлочка, маленькая и пышная, как раздувшийся ёжик. Получила от Али на Новый Год поздравительную телегр<амму>. Вот, кажется, и все наши новости. Теперь жду — Ваших. Никогда, когда долго нет вестей, не думайте, что я не пишу: пишу — всегда, и всегда сама отправляю. Ну, еще раз — с Новым Годом! Дай Бог — всего хорошего, чего нету, и...

Входимость: 1. Размер: 2кб.

Часть текста: Цветаева М. И. - Тесковой А. А., 23 января 1939 г. 23-го января 1939 г Hotel Innova.. <…> …Часто вижу в кинематографе Прагу, и всегда-как родной город, и еще чаще слышу ее по Т. S. F-y (radio) — и всегда как родную речь и музыку. Это место, которое больше всего меня волнует — на всей карте. Недавно перечитывала Голема [Роман австрийского писателя Г. Мейринка] и сразу окунулась в тот мир туманов и видений, которым для меня осталась Прага. (Деревню я помню — сияющей, Прагу — сновиденной: цвета сна.) Недавно — случайно — встретила одного своего приятеля — тех дней, и сразу почувствовала себя — на мосту, глядящей в воду. Читали ли Вы что-нибудь Rosamond Lehman? [английская писательница.] Я — две вещи: Intemperies — и Poussiere [Перемены погоды — и Пыль (фр.).], и есть в Poussiere (да и в Intemperies) что-то от той меня, тех дней. Обе эти книги (да наверное — все ее) написаны — как будто не словами: как бы не написаны — а приснились. Я бы очень хотела, чтобы Вы их прочли, особенно Poussiere: что-то от радуги — и паутины — и фонтана (и меньше всего от пыли!) и — в конце концов — в ладони — горстка золы… <…>

Поиск по творчеству и критикеCлово "HOTEL"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "HOTEL"