Поиск по творчеству и критике
Cлово "EXISTENCE"
Входимость: 2. Размер: 66кб.
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 66кб.
Часть текста: меня, я в такие времена не живу. Мне нужно быть и расти, так я по рукам скована. * Милый друг, сейчас мы друг от друга дальше, чем были вначале - между нами живой человек [Речь идет о К. Б. Родзевиче.]. Если это у Вас не считается - не будет считаться и у меня. Дороги души напрямик и свыше жизни, - но - я Вас не знаю. Между нами ничего и никого, но рядом со мной живой, чужой. Если это Вам мешает - простимся. Не скрою что ничего от меня к Вам не изменилось [кроме напряжения, т. е. - всего. 1932 г.] - я м. б. столь же чудовище как чудо - но не зная Вас, или: зная Вас - не могу скрыть и достоверности. Ваше изменение, если последует, принимаю: Вы молоды и чувствуете свою боль. Друг, если бы Вы тогда, после выяснения, рванулись ко мне, нашли бы простые слова, ничего бы не было, но - Вы велико- и равнодушно поручили меня Богу - я без иронии - т. е. большой дороге: вернули меня домой, отказались от меня. (Я слов не боюсь.) * Презренную и прекрасную бренность. * До свиданья То есть: До страданья * Океаний сады. До свиданья: То есть До страды Новой... * Расставаний Розные Столбы... До свиданья То есть: До страды! В пламенем Игравший хворост, До свиданья: До ножа - еще раз В грудь - До свиданья: То есть: До суда Дня - Где растаптывавших сердце - судят. - поправший всё! - Где за сирое мое словцо Там станций Где за сирое мое ...
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Часть текста: слов>. Я начинаю с отделения и очищения его - от всего и вся, а затем, когда он свободен и чист (лишен пятен), я оставляю его - предоставляя его собственной чистоте и одиночеству. * Наиживейшим наслаждением моей жизни была ходьба - одинокая и быстрая, быстрая и одинокая. Мой великий одинокий галоп. * Француженки не стесняются открывать шею и плечи (и грудь) перед мужчинами, но стесняются это делать перед солнцем. (Вечерние туалеты и закрытые платья в июльский полдень.) (фр.)] * (Здесь кончается голубо-синяя записная книжка с металлическими скрепами.) ЛИЛОВАЯ ЗАПИСН<АЯ> КНИЖКА, БОЛЬШАЯ, БУМАЖНАЯ - лета-осени 1932 г. (по-моему, мы на 101, Rue Condorcet, a потом 10, Rue Lazare Carnot Clamart) * Мур: - Я еврей? - Нет, ты русский, и папа русский, но фамилия эта - еврейского происхождения, даже - библейского: на <пропуск числа> стр<анице> Библии: Авраам просил у Эфрона продать ему землю для погребения Сарры, а Эфрон продать не хотел, хотел - дать... Через несколько дней, Мур - Я - еврейского производства. * Мурина версия "В двенадцать часов по ночам..." [Начальная строка ст-ния В. А. Жуковского "Ночной смотр".] Из гроба встает Император И лезет куда-то туда Он ищет любимого сына Потом залезает в гроба... * Мой тот Париж (лета 1910 г.) с этим незнаком. А я та - с этой? * Я на квартиру никогда не смотрела с точки зрения удобств, а всегда - с точки зрения точки зрения. Потому все мои квартиры были трущобы - зеленые. * Le quarantieme jour de mon anniversaire j'ecrirai sur mes tablettes: Quarante ans de noblesse. [В день своего сорокалетия я запишу на своих скрижалях: Сорок лет доблести (фр.).] * Мур: - Когда я вырасту, я изобрету такую машину: нажать кнопку - и появляется мальчик - или девочка - на доске - из того места, где они находились. А нажать другую кнопку - доска втягивается -...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: здоров, а об остальном, при моей великолепной тройной интуиции (врожденной, наследственной и благоприобретенной) — догадывалась бы. У нас с 28 сентября зима вовсю, началась она в этом году на 10 дней позже, чем в прошлом, когда снег выпал как раз в день моего рождения. Уже валенки, платки и все на свете, вся зимняя косолапость. Все побелело, помертвело, затихло, но пароходы еще ходят, сегодня пришел предпоследний в этом году. Две нестерпимых вещи — когда гуси улетают и последний пароход уходит. Гусей уже пережила — летят треугольником, как фронтовое письмо, перекликаются скрипучими, тревожными голосами, душу выматывающими. А какое это чудесное выражение — «душу выматывать», ведь так оно и есть — летят гуси, и последний тянет в клюве ниточку из того клубка, что у меня в груди. О, нить Ариадны! В лесу сразу тихо и просторно — сколько же места занимает листва! Листва — это поэзия, литература, а сегодняшний лес — голые факты. Правда, деревья стоят голые, как факты, и чувствуешь себя там как-то неловко, как ребенок, попавший в заросли розог. Ходила на днях за вениками, наломала — и скорей домой, жутко как-то. И белизна кругом ослепительная. Природа сделала белую страницу из своего прошлого, чтобы весной начать совершенно новую биографию, Ей можно. А главное, когда шла в лес, то навстречу мне попался человек, про которого я точно знала, что он умер в прошлом году, прошел мимо и поздоровался. Я до сих пор так и не поняла, он ли это был или кто-то похожий, если он, значит — живой, если нет — то похожий, и тоже живой. Здоровье ничего, только сердцу тяжело. Это такой климат — еще севернее — еще тяжелее. На пригорок поднимаешься, точно на какой-нб. пик, а ведро воды, кажется, весит вдвое больше положенного — вернее, налитого. Лиля...