Поиск по творчеству и критике
Cлово "CREDO"
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Входимость: 1. Размер: 123кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: шли первые поезда с ранеными… (Зачем? За что? Кому эти смерти нужны? Победы! Царские! А народы должны гибнуть… Так кружились мысли, не смея искать выражения. Так думали и мать Толи, и мать Сережи, Пети Юркевич, братья Марининой подруги Сони. Но кому сказать об этом?) И немного прошло дней, когда на звонок, пойдя отворить сама, я впустила Бориса в военной форме. Погоны его были не похожи на те, что я видела на офицерах, и на мой вопрос Борис отвечал мне, что он идет нижним чином – вольноопределяющимся, так как у него законченного гимназического образования нет. (Он был в пятнадцать лет исключен за дерзость и не попросил прощения!) Я смотрела на Бориса. Жалость была еще острее от невольного любования: он так хорош – тот же! и незнакомый, в гимнастерке, схваченной ремнем, в галифе, сапогах, в новом очертании и цвете, и была ранящая строгость и чистота в отсутствии пышных волос. Остриженный, он казался еще худее, и бескозырная фуражка странно и страшно, но единила его с толпами маршевых рот, уходивших мимо по улицам. Борис в военной форме ходит по моим комнатам. – Мама в отчаянии, что я пойду нижним чином, буду в солдатских казармах, – сказал он с нотой горькой иронии в голосе, – но я не могу не идти. То есть именно она потому в отчаянии, что я иду до срока, меня еще не призывают, но она не понимает, что я не могу не идти сейчас, зачем мне ждать какого-то там призыва? Умирают те, кто не нужен. Я должен узнать, испытать судьбу! Он был верен себе! Везде и всегда – бой с жизнью, чувство смерти в ней, зов к поединку, что-то «зловещее и прекрасное, как музыка Паганини» (по выражению Нилендера). И теперь, когда уже целый год мы были врозь с Борисом, когда он преодолел меня на своем пути, живет вновь один, – как теперь еще по-иному мучительно дорог он...
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Часть текста: Я?ча!) Кто-то в комнате: — «В Эрмитаже —- невероятная программа!» К<оммуни>ст, певуче: — «А что такое — Эрмита-аж?» ___ Изречение одного — об одном: — «Х ist leer und wenn er voll ist, isl es nur dreckvoll.» {«Х — пуст, а если бывает заполнен, то такой дрянью» (нем.)} ___ Ах, сила крови! Вспоминаю, что мама до конца жизни писала Thor, Rath, Theodor,{Врата, совет, Теодор (нем.) — в современном правописании «th» заменено на «t».}— из немецкого патриотизма старины, хотя была русская, и совсем не от старости, п<отому> ч<то> умерла 36?ти лет. — Я с моим— ?! Францию я люблю больше, чем француз, Германию больше, чем немец, Испанию больше, чем испанец и т. д. Мой Интернационал — патриотизм всех стран, не Третий, а Вечный! ___ Аля, заглянув в какое-то окно на Поварской — «Марина! Я сейчас видела счастливого мальчика, который не служит, а ест ягоды и всё время читает сказки!» ___ О мальчиках. — Помню, в Германии —мне было 17 лет, в маленьком местечке Weisser Hirsch, под Дрезденом, куда папа нас с Асей послал учиться хозяйству у пастора, один 15 летний — неприятно-дерзкий и неприятно-робкий розовый белокурый мальчик как-то глядел мои книги. Видит «Zwischen den Rassen» H. Mann’a (замечательная книга, напоминает Башкирцеву) с моей рукой написанным эпиграфом: «Blonde enfant qui deviendra femme, Pauvre ange qui perdra son ciel!» {«Белокурое дитя, которое превратится в женщину. Бедный ангел, который потеряет свое небо!» (фр.)}...
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Часть текста: изд. «Стихотворения и поэмы» под ред. Е. Б. Коркиной (Л., 1990. С. 575-584). [I] Ну, вот и двустишье Начальное. Первый гвоздь. Дверь явно затихла, Как дверь, за которой гость. Стоявший — так хвоя У входа, спросите вдов — Был полон покоя, Как гость, за которым зов Хозяина, бденье Хозяйское. Скажем — так: Был полон терпенья, Как гость, за которым знак Хозяйки — всей тьмы знак! — Та молния поверх слуг! Живой или призрак — Как гость, за которым стук Сплошной, не по средствам Ничьим — оттого и мрем — Хозяйкина сердца: Березы под топором. (Расколотый ящик Пандорин, ларец забот!) Без счету — входящих , Но кто же без стука — ждет? Уверенность в слухе И в сроке. Припав к стене, — Уверенность в ухе Ответном. (Твоя — во мне.) Заведомость входа. Та сладкая (игры в страх!) Особого рода Оттяжка — с ключом в руках. Презрение к чувствам, Над миром мужей и жен — Та Оптина пустынь, Отдавшая — даже звон. Душа без прослойки Чувств. Голая, как феллах. Дверь делала стойку. Не то же ли об ушах? Как фавновы рожки Вставали, как ро-та... пли! Еще бы немножко — Да просто б сошла с петли От силы присутствия Заспинного в час смертей Так жилы трясутся, Натянутые сверх всей...
Входимость: 1. Размер: 123кб.
Часть текста: среду. Здесь возобновляются старые знакомства, здесь ее находят письма москвичей, с которыми она встречалась еще когда-то до эмиграции. Отсюда, из Голицыно, идут ее ответные послания. Здесь, в Голицыно, заводятся и новые знакомства. Обед в два, ужин в семь, завтрак в счет не идет, завтракают кто когда, и каждый спешит, не задерживаясь, не расплескиваясь на разговоры, к себе в комнату, к рабочему столу. Комнаты малы, комнат мало, и хотя в каждую втиснуты и кровать, и диван, но чаще всего сюда, в Голицыно, приезжают в одиночку, без жен — работать. Конечно, бывают и исключения. К обеду в столовой за табльдотом собирается человек двенадцать-пятнадцать. Стол накрывают по-домашнему и суповую миску ставят на стол, когда все уже в сборе, и потому обитатели дома стараются не заставлять себя ждать. И ровно к означенному часу, скинув верхнюю одежду в маленькой и тесной передней, где стоит старое трюмо с подзеркальником, заваленным шапками, и вешалка горбится и скрипит под тяжестью шуб, — Марина Ивановна с Муром появляются в...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: гость, за которым стук Сплошной, не по средствам Ничьим — оттого и мрем — Хозяйкина сердца: Березы под топором. (Расколотый ящик Пандорин, ларец забот!) Без счету — входящих, Но кто же без стука — ждет? Уверенность в слухе И в сроке. Припав к стене, Уверенность в ухе Ответном. (Твоя — во мне.) Заведомость входа. Та сладкая (игры в страх!) Особого рода Оттяжка — с ключом в руках. Презрение к чувствам, Над миром мужей и жен — Та Оптина пустынь, Отдавшая — даже звон. Душа без прослойки Чувств. Голая, как феллах. Дверь делала стойку. Не то же ли об ушах? Как фавновы рожки Вставали. Как ро — та… пли! Еще бы немножко — Да просто сошла б с петли От силы присутствья Заспинного. В час страстей Так жилы трясутся, Натянутые сверх всей Возможности. Стука Не следовало. Пол — плыл. Дверь кинулась в руку. Мрак — чуточку отступил. Полная естественность. Свойственность. Застой. Лестница, как лестница, Час, как час (ночной). Вдоль стены распластанность Чья-то. Одышав Садом, кто-то явственно Уступал мне шаг — В полную божественность Ночи, в полный рост Неба. (Точно лиственниц Шум, пены о мост…) В полную неведомость Часа и страны. В полную невидимость Даже на тени. (Не черным-черна уже Ночь, черна — черным! Оболочки радужной Киноварь, кармин — Расцедив сетчаткою Мир на сей и твой — Больше не запачкаю Ока — красотой.) Сон? Но, в лучшем случае — Слог. А в нем? под ним? Чудится? Дай вслушаюсь: Мы, а шаг один! И не парный, слаженный, Тот, сиротство двух. Одиночный — каждого Шаг — пока не дух: Мой. (Не то, что дыры в них — Стыд, а вот — платать!) Что-то нужно ...
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Часть текста: тросточкой... не было? Заглядывания в купе: «Виноват, ошибся!» И через час опять «виноват», а на третий раз уж вы - ему: «Виноваты: ошиблись!» Нет? Не было? Вы... хорошо помните, что не было? - Я очень близорука. - А он в очках. Да-с. В том-то и суть, что вы, которая не видит, без очков, а он, который видит, - в очках. Угадываете? - Значит, он тоже ничего не видит. - Видит. Ибо стекла не для видения, а для видоизменения... видимости. Простые. Или даже - пустые. Вы понимаете этот ужас: пустые стекла, нечаянно ткнешь пальцем - и теплый глаз, как только что очищенное, облупленное подрагивающее крутое яйцо. И такими глазами - вкрутую сваренными - он осмеливается глядеть в ваши: ясные, светлые, с живым зрачком. Удивительной чистоты цвет. Где я такие видел? Когда? ...Почему мы с вами так мало встречались в Москве, так мимолетно? Я все детство о вас слышал, все ваше детство, конечно, - но вы были невидимы. Все ваше детство я слышал о вас. У нас с вами был общий друг: Эллис, он мне всегда рассказывал о вас и о вашей сестре - Асе: Марине и Асе. Но в последнюю минуту, когда нужно было вдвоем идти к вам, он - уклонялся. - А мы с Асей так мечтали когда-нибудь вас увидеть! И как мы были счастливы тогда , в «Доне», когда случайно... - Вы? Вы? Это были - вы! Неужели та - вы? Но где же тот румянец?! Я тогда так залюбовался! Восхитился! Самая румяная и серьезная девочка на свете. Я тогда всем рассказывал: «Я сегодня видел самую румяную и серьезную девочку на свете!» - Еще бы! Мороз, владимирская кровь - и вы! - А вы... владимирская? (Интонация: из Рюриковичей?) Из тех лесов дремучи-их? - Мало, из тех лесов! А еще из города Тарусы Калужской губернии, где на каждой могиле серебряный голубь. Хлыстовское гнездо - Таруса. - Таруса? Родная! («Таруса» он произнес как бы «Маруся», а...