Поиск по творчеству и критике
Cлово "COMMISSION"

1. Записная книжка № 14, 1932-1933 гг.

Входимость: 1. Размер: 50кб.

2. Цветаева М. И. - Штейгеру А. С., 29 августа 1936 г.

Входимость: 1. Размер: 18кб.

1. Записная книжка № 14, 1932-1933 гг.

Входимость: 1. Размер: 50кб.

Часть текста: 12-го ноября 1932 г., в,субботу — в день, когда Аля и Мур забыли выложить ключи и когда паралитик выжидал нам дверь (ломала Аля, он — командовал). ___ Clamart (Seine) l0l, Rue Condorcet 1?ый эт<аж> дверь налево ___ …Точно видела уж эти… Точно слышала уж эти… (Тихо!) — На каком я свете? ___ Мещанство: сплошные частности (местности) ___ Ммур, вчера: Аля, неужели ты этими своими глазами видела Россию: Москву: ну — всё — то — такое… чего я никогда не видал… ___ Ривьера <не дописано, оставлено пустое место.> ___ Читает Мертв<ые> Души (выразительно — увлекательно — вспоминаю О. Л. Канцель о Муре (С<ен> Лоран, лето — формулу Мура: Какой увлекательный мальчик!) итак читает М<ертвые> Души: спящему Сереже, рисующей Але, шьющей мне, а больше всего; себе: (меню Чичикова) — «<пропуск слова> с горшком, сосиски с киской… кислой капустой…» ___ — Мур, повторяю тебе: из тебя-выйдет либо писатель, либо… — Вратель! — Неужели цифры никогда не кончаются? — Как звезды. ___ Вчера в первый раз в жизни — с упоением! — играл в настоящей мужской компании (двор дома А. И. Андр<еевой>, пока смотр<ели> кварт<иру>.) — Там был маленький мальч<ик> один — 10 л<ет>, или 12, но такой дохлый! чахлый! —он мне давал такие пощечины, такие пощечины! —А ты? — Я тоже. Митя его держал, а я его бил: избивал. ___ Обычная утренняя ссора с С<ережей>. За кофе (20 м<инут>спустя) Мур, глядя на С<ережу>: — Мама, Вы замеч<аете>? Папа сейчас будет...

2. Цветаева М. И. - Штейгеру А. С., 29 августа 1936 г.

Входимость: 1. Размер: 18кб.

Часть текста: страшной жаре, от которой сосны трещат, точно их жарят — иду с книгой — куда глаза глядят, т. е. приблизительно знаю, что выйду на верхнюю скамейку по дороге в С‹ен-›Лоран. И — внезапно понимаю, что иду к гадалке. Но для этого нужно отыскать те самые скалы, где, по слухам, она живет. Скал много: верхних — нижних — дальних — ближних — где? Сверху вижу группу камней — чтo-то не ту, и без всякого дома, и нижнюю и — зная, что надо подниматься — спускаюсь. Три больших камня, внизу — Борн (как на мосту написано: Le Borne (der Born, Oheim Kuhleborn [2] (Ундина). — He то. — Обратно вверх по тропинке на крyто-восходящее шоссе. Над головой — если очень закинуть — холм с смутным гребнем скал. Карабкаюсь мимо одинокого дома, по явно-принадлежащему ему свежескошенному — бритому — откосу, упираюсь в каменную стену — невысокую, но неудобную — смутно слышу мужской голос: — «En voila encore une qui…» (а une [3] — в голубом немодно-широком с воланами платье — и с седою головой! И лазит как коза: беспрепятственно) — итак, упираюсь в стену и не желая пуще изумлять — голос и его собеседника, т. е. откровенно по-козьему пересекать — отыскиваю в стене брешь, и так, по отдельным камням, перелезаю. Новый подъем, на этот раз уже отвес — уже лесной. Лезу и чувствую — то. Сердце гулко (ушами слышу) бьется: ух! ух! ух! — но — приятно, без задыхания, от чистого волнения. (Так, впрочем, бывает — и разрывается.) Перед самым верхом обнаруживаю все время...