Поиск по творчеству и критике
Cлово "CELESTE"
Входимость: 2. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 9кб.
Часть текста: завидует и ревнует, вздыхает о каких-то своих кавказских походных бурках. — С грустью гляжу на перчатки: где и когда?! Руки у меня ужасны, удивляюсь тем, кто их бессознательно, при встрече, целует. (Не отвращается, или — не восхищается!) Вы помните Катерину Ивановну из Достоевского? — Я. — Загнанная, озлобленная, негодующая, в каком-то исступлении самоуничижения и обратного. Та же ненависть, обрушивающаяся на невинные головы. Весь мир для меня — квартирная хозяйка Амалия Людвиговна, все виноваты. Но яростность чувств не замутняет здравости суждения, и это самое тяжелое. Чувствуя, как К‹атерина› И‹вановна›, отзываясь на мир как она, сужу его здраво, т. е. — никто не виноват, угли всегда пачкаются, вольно же мне их, минуя (из чистой ярости!) совок, брать руками. — И всегда жгутся. — Посему, чернота и ожоги рук моих — дело их же и нечего роптать. Все вспоминаю, не сейчас именно, а всю жизнь напролет, слово Марии Башкирцевой, счастливой тем же, что я, и несчастной совсем по-иному: Pourquoi dans ton oeuvre celeste Tant d’elements — si peu d’accord?! [1] Только я celeste [2] заменяю — terrestre [3]. Все мои беды — извне. «Вне» — само — беда! Вчера была с Катей в лечебнице, где буду лежать. — На острове, это меня утешает. Прелестный овальный островок, крохотный, — там бы не лежать, а жить, не рождать, а любить! Однажды, в ожидании цирка, мы там с Алей и Катей гуляли. Но тогда предстоял цирк, — не ребенок, а львенок! Такого львенка потом по цирку проносили на руках, и мы его гладили: жестко-пуховая шерстка, желтая. (Цирк был заезжий — полотняный шатер на холму. Цирк уехал, а островок остался.) О лечебнице: противоестественная картина 5—6-ти распростертых...
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Часть текста: чужие страдания, — этого Бог не может требовать. ___ Писать — значит жить: любить книжечки, слова, почерк,— хотеть, чтобы что-то было,— м<ожет> б<ыть> — вечно было. А когда не жить— рука не хочет пера. ___ Богу. — М<ожет> б<ыть> это урок,— тогда спасибо. ___ Я могу сказать одно: Бога (жизнь) я любила до последней возможности. ___ Аля — (мой первый приезд к ней в госпиталь) — в жару: — «М<арина>! Я знаю, что значат стихи Блока: ребенок ушел на небо, а карлик выполз и остановил часы жизни.» (Ей без меня дали № какого-то старого Сатирикона, где, между прочим — издевательски — цитировались стихи Блока: «В голубой далёкой спаленке»…) ___ Ночью, просыпаясь — рядом говор к<расноармей>цев — — «Бедные бессонные солдаты!» ___ Глядя в мои глаза: — «В Ваших глазах — я.» ___ В ответ на мои стихи «Сердце нынче не в цене…» — почти со слезами: — «Для меня в цене!» ___ Вечером, в госпитале, разговор коммунистов за стеной: — «А я говорю Вам, что у Девы Марии был любовник. Я могу Вам это доказать документально!» ___ По дороге в Кунцево —поезд трогается — крещусь —поезд стоит — оказывается — прицепили...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: что мальчик — Георгий. Ваши доводы — мои, и мои — Ваши: дословно. Есть у Волконского точная формула (говорит о упраздненном пространстве в музыке и, сам не зная, о несравненно большем): «Победа путем отказа». — Так вот. — Мальчик — Георгий (NB! Это Вам ничего не напоминает? Маль-чик Ге-ор-гий? Шебеку. которая водила царских псов гулять, не она водила, автор записок, нянька, а «злая Шебека» была ее врагиней и поэтому участвовала в 1-ом марте. «Государынина Ральфа и государева Ральфа» — в день убийства — помните?) Итак, мальчик — Георгий, а не Борис, Борис так и остался во мне, при мне, в нигде, как все мои мечты и страсти. Жаль, если не прочли моего письма к Б‹орису› П‹астернаку) (забыла напомнить) — вроде кристаллизированного дневника — одни острия — о Лилит (до — первой и нечислящейся, пра-первой: мне!) и Еве (его жене и всех женах тех, кого я «люблю», — NB! никого не любила кроме Б‹ориса› П‹астернака› и того дога) — и моей ненависти и, чаще, снисходительной жалости к Еве, — еще о Борисе и Георгии, что Борис: разглашение тайны, приручать дикого зверя — Любовь (Барсик, так было, было бы уменьшительное), вводить Любовь в семью, — о ревности к звуку, который будут произносить равнодушные… И еще — главное — что, назовя этого Георгием, я тем самым сохраняю право на его Бориса, него Бориса, от него — Бориса — безумие? — нет, мечты на Будущее. И еще просила любить этого, как своего (больше, если можно!), потому что я не виновата, что это не его сын. И не ревность, ибо это не дитя услады. И, в конце,...