Марина Цветаева: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1996". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 4. Размер: 113кб.

Часть текста: фактору в языке и помогающим раскрытию его сущности категориям: языковой картине мира, языковой личности автора, индивидуальному художественному значению слова, идиолекту, идиостилю; ассоциативной сети скрытых (имплицитных) смыслов в тексте, авторской пунктуации, специфическим синтаксическим конструкциям и др. Слово в цветаевском тексте «живет» в неразрывном смысловом единстве с другими словами, «обрастая» новыми смыслами, обусловленными поэтическим мировосприятием автора. Эти смыслы проявляются не только в ближайшем словесном окружении, но и в контексте всего произведения — и шире — всего творчества М. И. Цветаевой, поскольку слово «концентрирует в себе личностные ценности, становится символом мировосприятия автора» (52. С. 9), привнося в высказывание имплицитные личностные смыслы, расширяющие его семантические рамки. Языковые преобразования М. И. Цветаевой обусловлены мыслью, чувством и смыслом («новая сущность — новая форма» (М. И. Цветаева)), сменой выразительных средств языка, связанной с общеязыковыми тенденциями: углублением имплицитности, усилением субъективности и выразительности, расчлененной подачей информации (в синтаксисе). Особенно пристальное внимание исследователей-лингвистов привлекают семантика и синтаксис поэтических произведений М. И. Цветаевой, представляющие смысловое целое. Среди синтактико-семантических преобразующих единств особо выделяем создание и функционирование аппликативных конструкций (конструкций с синтаксической аппликацией (СА), содержащих грамматические, функционально-синтаксические, логические преобразования (описаны Е. Н. Рядчиковой); аппликативных метафор (АМт)). Это обусловлено особенностями языковой личности поэта, в частности — ее...

Входимость: 3. Размер: 42кб.

Часть текста: некоторые вагнеровские подтексты в сочинениях Цветаевой, в частности — в «Стихах к Блоку». Цикл этот уже много раз анализировался 1 , но вагнеровский подтекст еще ни разу не рассматривался. Тем важнее обосновать введение имени Вагнера в наш анализ доказательством знакомства Цветаевой с вагнеровскими сочинениями, на что косвенно может указывать и знание его биографии. Цветаева не была таким ярким вагнерианцем, как ее старшие современники Вяч. Иванов, И. Ф. Анненский, А. А. Блок, Андрей Белый и А. В. Луначарский, которым посвятил последнюю главу своего фундаментального исследования «Рихард Вагнер и русская культура» (1990) А. А. Гозенпуд [Гозенпуд]. Тем не менее, имя великого композитора всегда было окружено у Цветаевой ореолом почтения. Елена Айзенштейн обобщила большую часть упоминаний имени композитора в текстах Цветаевой и сделала вывод, что Цветаева «высоко чтила» Вагнера [Айзенштейн 2000а: 43–45, 197, 201, 259]. В поэзии и прозе Цветаевой наиболее эксплицированный вагнеровский мотив — мотив «золота Рейна» или «клада нибелунгов» из тетралогии Вагнера «Кольцо нибелунгов». Он возникает в стихотворении «Променявши на стремя…» (19 февраля 1925 г.) и обсуждается затем в 1926 г. в письме Пастернаку от 23 мая. В...

Входимость: 3. Размер: 30кб.

Часть текста: ИЗ ЧЕГО СДЕЛАНЫ СТИХИ ЦВЕТАЕВОЙ Женщина может сделать из ничего три вещи: салат, шляпку и ссору. Александр Дюма-сын Стихотворение «Имя твое — птица в руке…» (15 апреля 1916) уже не раз становилось предметом исследовательской рефлексии 1 . Однако до сих пор не отмечалось, что оно сделано по модели, испытанной Цветаевой за год до этого (30 апреля 1915) в стихотворении к С. Я. Парнок «Есть имена, как душные цветы…». Первая строка его создана путем смелого ассоциативного «распространения» имени Софья Парнок. Видимо, через «парные», «парниково-оранжерейные» ассоциации, возможно — через ассоциацию Софья — soif (фр. «жажда») или Софья — «сохнуть», возможно через parfum (фр. аромат, духи; parfumer — «наполнять ароматом, душить»), в котором сливаются начало фамилии Парнок и наиболее выразительный консонант имени Софья. Так или иначе 2 , «душность» этого имени наложилась на традиционную метафору «женщина — цветок», и получился образ «душных цветов». Примечательно, что исходное значение имени София (греч. «мудрость») не играет здесь никакой роли 3 . Через год тот же способ письма,...

Входимость: 2. Размер: 72кб.

Часть текста: он влачил не слишком заметное существование. Тогда же возник термин «возвращенчество». Он оказался связан с именами четырех талантливых русских публицистов, выступивших осенью 1925 года с призывом «засыпать ров» между эмиграцией и Россией. Они проповедовали идею возвращения домой — и долг русского интеллигента разделить со своим народом все испытания. То были А. В. Пешехонов, бывший редактор толстого дореволюционного журнала «Русское богатство», известная публицистка Е. Д. Кускова, ее муж экономист С. Н. Прокопович и писатель М. А. Осоргин. Свои идеи они выдвинули в связи с истекшим официальным сроком трехлетнего изгнания из СССР в 1922 году известной группы писателей, ученых и общественных деятелей. Роман Гуль в книге «Я унес Россию» привел убедительные свидетельства того, что уже это выступление первых «возвращенцев» было искусно инициировано Дзержинским — через Екатерину Пешкову, возглавлявшую в эти годы Красный крест, которой все доверяли и которая сама с простодушным доверием попалась на удочку. Ей и в голову не могло прийти, что все затеяно вовсе не ради возвращения высланных, а ради внесения смуты в умы и сердца эмигрантов и дробления русской эмиграции. План ГПУ удался: резкие обвинения обрушились на головы злополучных публицистов с первых же их «возвращенческих» публикаций. На этой волне и был создан «Союз возвращения». С самого начала он был связан с советскими организациями во Франции. Но только в тридцатых годах обрел заметный авторитет. К середине тридцатых деятельность его получила широкую известность в эмигрантских кругах. С 1932-го по 1937 год председателем «Союза» был Е. В. Ларин. В тридцать седьмом Ларина перевели на работу в Советский павильон Всемирной выставки, открывшейся в Париже, — павильон сразу же стал плацдармом активнейшей деятельности советских спецслужб. Теперь председателем «Союза» стал А. А....

Входимость: 1. Размер: 9кб.

Часть текста: всадник". 6. Воспоминания о Марине Цветаевой/Сост. Л. А. Мнухин, Л. М. Турчинский. М.: Сов. писатель, 1992. 7. Гуль Р. Я унес Россию. Апология эмиграции. Т. 1. Россия в Германии. Нью-Йорк: Мост, 1984. 8. Зайцев Б. Мои современники/Сост. Н. Б. Зайцева-Сологуб. Лондон, 1988. 9. "Звезда", журн., СПБ, 1992, N 10. (Номер, поев. М. Цветаевой. К столетию со дня рождения). 10. Коркина Е. Б. Об архиве Марины Цветаевой. — "Встречи с прошлым", М.: Сов. Россия, 1982. 11. Кудрова И. Версты, дали… М.: Сов. Россия, 1991. 12. Кудрова И. Возвращение на родину. Русская мысль, 1994, N 2041–2048. 13. Кудрова И. Гибель Марины Цветаевой. М.: Независимая газета, 1995. 14. Лосская В. Марина Цветаева в жизни. Неизданные воспоминания современников. Культура и традиции. М.: Дом Марины Цветаевой, 1992. 15. Марина Цветаева. Библиографический указатель литературы о жизни и деятельности. 1910–1941 гг. и 1942–1962 гг. /Сост. Л. А. Мнухин. Wiener Slawistischer Almanach. Sonderband 23, Wien, 1989. 16. Марина Цветаева. Песнь жизни. Международный парижский симпозиум. Париж, YMCA-Press, 1996. 17. Марина Цветаева. Поэт и время. Выставка к 100-летию со дня рождения. 1892 — 1992. М.: ГАЛАРТ, 1992. 18. Марина Цветаева. Симпозиум, посвященный 100-летию со дня рождения/Под ред. С. Ельницкой и Е. Эткинда. Нортфилд;...

Входимость: 1. Размер: 21кб.

Часть текста: светлыми глазами, на которых носила долгое время очки, Марина характером была неподатливая, грубовата. Забегая вперед, скажу, что с возрастом внешность Марины менялась к лучшему, она выросла, выровнялась. 16-ти лет, будучи еще в гимназии, Марина выкрасила волосы в золотой цвет, что очень ей шло, очки носить бросила (несмотря на сильную слепоту) [1; 14]. Валентина Константиновна Перегудова (урожд. Генерозова; 1892–1967), гимназическая подруга М. И. Цветаевой: Мое знакомство с ней началось в гимназии Ф. Д., где я училась пансионеркой. Когда я была в шестом классе, к нам перешла из другой гимназии Марина, и тоже пансионеркой. <…> Я не могла не замечать сидящую на одной из парт девочку, всегда склонившуюся над книгой или что-то пишущую. Очки, которые она никогда не снимала (она была очень близорука), довольно угрюмое лицо, постоянная углубленность в себя, медленная походка, сутулящаяся фигура делали ее более взрослой, чем она была на самом деле [1; 22]. Татьяна Николаевна Астапова, одноклассница М. И. Цветаевой в гимназии М. Г. Брюхоненко: Из ее внешнего облика мне особенно запечатлелся нежный, «жемчужный» цвет лица, взгляд близоруких глаз с золотистым отблеском сквозь прищуренные...

Входимость: 1. Размер: 15кб.

Часть текста: уже не в первый раз, я пытался превратить экскурсию в доверительную беседу с женщиной, которая жила в этом доме со своими родителями в 1939 г. одновременно с семьёй Цветаевой. Родители Софьи Николаевны много лет дружили, общались, сотрудничали и вместе работали ещё в Париже с мужем Марины Ивановны Сергеем Яковлевичем Эфроном, как евразийцы, которые постепенно попались в сети НКВД (Дескать, чтобы вернуться в Россию, надо искупить свою вину за участия в Белой армии). Они же были расстреляны в застенках этой советской тайной полиции в 1941 году, как и Сергей Яковлевич Эфрон. Привожу по расшифровке видеозаписи некоторые фрагменты нашей беседы, слегка редактируя и сокращая отдельные вопросы и высказывания, которые изобиловали восклицаниями, обрывками фраз, повторами. Так возникло нечто, похожее на интервью, которое сопровождается в тексте некоторыми пояснениями и лирическими отступлениями. — Мы с вами беседуем для того, чтобы рассказать в Америке, куда я скоро поеду на ПМЖ, о русской культуре, о судьбе Марины Цветаевой. Конечно, тем, кому это будет интересно. — В альманахе «Болшево» приведены воспоминания тех, кто жил в этом доме одновременно с Мариной Цветаевой. Тогда полдома занимала её семья, а полдома симметрично занимали Клепинины. Причём это было довольно условно, так как в центре дома была общая для всех гостиная (столовая), а Мур (домашнее имя сына МЦ Георгия Сергеевича Эфрона) и Аля (домашнее имя дочери МЦ Ариадны Сергеевны Эфрон) иногда спали не на цветаевской террасе, а на террасе Клепининых. В центре гостиной стоял большой обеденный стол (кстати, он сохранился, и Софья Николаевна показала мне его чуть позже, в комнате Марины...

Входимость: 1. Размер: 28кб.

Часть текста: времени, вырвать все, что только возможно, о маме. Запиши, дружок, для меня то, что тебе еще помнится о ней. Ты ведь была последним человеком, видевшим ее накануне отъезда, очень незадолго до смерти… Хорошо бы записать все, что помнится: как и где ты видела ее в первый раз? Что запомнилось из последующих встреч? Что запомнилось из слов, из разговоров? Какой показалась внешность? Теперь, Нинуша, каждая мелочь — бесценна, и то, что помнишь ты, не помнит уже больше никто. Мама очень тебя любила, о чем писала мне — еще успела написать — в Коми. И ты ее полюбила искренне. И единственное, что можем мы, любившие и любящие, единственное, чем можем победить ее смерть, — это запечатлеть ее живую… Все записанное, все собранное мною я завещаю Литературному Музею, и, когда по-настоящему настанет мамин час, будущие ее друзья и почитатели найдут живую правду о ней. Это очень важно. Уже сейчас возникают о ней неправдивые „легенды“, уже люди, мало, а то и вовсе не знавшие ее, претендуют на „раскрытие“ ее стихов, поступков, жизни, немилосердно искажая — часто лишь по недомыслию — то, к чему они чаще всего не имели ни малейшего касательства. А „выдумывать“ ее ни к чему. Такую не выдумаешь. И не задумывайся над тем, „как“ писать. Всякие подобные раздумья только тормозят. Пиши так просто, как письмо…» И я написала ей письмо. Дорогая моя Аля, прости, что так долго выполняла твою просьбу. Кроме всяких житейских причин подвела и память. Казалось — все помню, а как стала вспоминать конкретно — не тут-то было. Очень многое ушло безвозвратно. Но то, что записала, — хорошо помню, Аля, как в первый раз увидела твою маму. Это было у вас на даче, в Болшеве, куда ты пригласила меня на воскресенье, чтобы познакомить с Мариной Ивановной. Приехала я довольно рано, ты меня встретила и пошла за мамой в комнаты, а я осталась...

Входимость: 1. Размер: 21кб.

Часть текста: ПЛАТЬЕ ЕЛЕНЫ СПАРТАНСКОЙ В СТИХОТВОРЕНИИ ЦВЕТАЕВОЙ «ПСИХЕЯ» (1920) * Стихотворение М. И. Цветаевой «Психея» («Пунш и полночь. Пунш — и Пушкин...») 1 заканчивается символической сценой: Пушкин остается наедине с платьем своей супруги-Психеи. Психеи нет, осталась ее пустая оболочка, кокон улетевшей бабочки: Пунш и полночь. Пунш и пепла Ниспаденье на персидский Палевый халат — и платья Бального пустая пена В пыльном зеркале... [СС1: 509]. Значит ли это, что Н. Н. Гончарова — пустая оболочка? Или что Пушкину досталась лишь оболочка, а душу жены он не постиг? Или еще что-то? Обычно цветаевский текст развивается от непонятного к понятному, от загадки к разгадке 2 . Здесь же финал загадочнее остального текста: немая, безглагольная композиция, лишенная явной оценочности. Концовка выглядит не только «темной», но и «вялой» на фоне преобладающего у Цветаевой стремления к яркости, афористичности и риторической силе финала. Можно предположить, что эта сцена выразительна не сама по себе, а в соотнесении с неким подтекстом, что «узнаванья миг» и сообщает ей необходимую степень риторической силы. Какой же прообраз воскрешала в памяти читателя эта сцена? Вполне возможно, что финал III акта второй части трагедии И. В. Гете «Фауст»: HELENA zu Faust : Ein altes Wort bewährt sich leider auch an mir: Daß Glück und Schönheit dauerhaft sich nicht vereint. Zerrissen ist des Lebens wie der Liebe Band; Bejammernd beide, sag ich schmerzlich Lebewohl Und werfe mich noch einmal in die Arme dir. — Persephoneia, nimm den Knaben auf und mich. Sie umarmt Faust, das...

Входимость: 1. Размер: 30кб.

Часть текста: изучены так же слабо, как и литературные источники "Героя труда" вообще. В письмах Цветаева отстаивала независимость своих построений: "Зная, что буду писать, ни Ходасевича, ни Гиппиус, ни Святополка-Мирского не читала" 2 ; "Писала, увы, без источников, цитаты из памяти. Но, м. б. лучше, - мог бы выйти целый том" (VI, 339). Тем не менее, некоторые претексты эссе известны. Е. Б. Коркина называет статью Андрея Полянина (Софьи Парнок) "По поводу последних произведений Валерия Брюсова (Семь цветов радуги. Египетские ночи)", опубликованную в первом номере "Северных записок" за 1917 год. "Психологический портрет Брюсова в этой статье Парнок очень схож с цветаевской трактовкой образа поэта <...>, - пишет Коркина. - Влияние статьи на очерк (и шире - литературной позиции Парнок на самоопределение Цветаевой) кажется нам несомненным" 3 . Статья Парнок не проясняет вопроса о происхождении "римской" темы у Цветаевой, но в ней мы находим источник многих мотивов, так или иначе ассоциирующихся у Цветаевой с "римской" темой и сконцентрированных преимущественно в "теоретических" частях эссе. "Вышло, как всегда, впятеро длинней, чем думала, - пишет Цветаева, - вместо анекдотических записей о Брюсове-человеке - оценка его поэтической и человеческой фигуры с множеством сопутствующих мыслей" (VI, 339). Но "анекдотические записи" никуда не делись, они составляют фабульное (собственно мемуарное) ядро "Героя труда" - семь глав, обрамленных тремя главами, в которых и сконцентрировано все "множество сопутствующих мыслей", в том числе и те, которые восходят к Парнок. Основной тезис Парнок: Брюсов - Сальери, "для которого Моцарт - опасность гения - скрыт даже в футуристе" (СП, 78). "Сальерианство" Брюсова - устойчивая характеристика его...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1996"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1996"