Марина Цветаева: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1977". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 6. Размер: 73кб.

Часть текста: 378), т. е. то представление о его структуре, которое выдвигается поэтом. И картина мира, и видение мира могут не совпадать в разные этапы творчества поэта. Поэтому поэтический мир — не статическое, но динамическое понятие: в него включен параметр изменения. В работах по теории референции говорят о денотативном пространстве — фрагменте неязыковой действительности, из которой выбирается называемый объект (Шмелев 1984; 3). Для исследования поэтического мира существенно разграничить три типа денотативных пространств: актуальное, узуальное и виртуальное (универсальное). Актуальное денотативное пространство определяется конкретной ситуацией, локализовано в пространстве и времени. Его время — время восприятия, т. е. актуальное настоящее, прошедшее или будущее (Золотова 1973; 182). Узуальное пространство ориентировано на обычные повторяющиеся ситуации, виртуальное — целиком абстрагировано от временной оси. С тремя типами денотативных пространств можно связать три ступени мышления, которое Г. А. Золотова относит к трем типам времени (актуальному, узуальному и обобщенно-постоянному): «отражение мышлением впечатления, непосредственного восприятия действительности», «знание о действительности», «познание действительности» (Золотова 1973; 179). Объекты действительности, вовлеченные в разные денотативные пространства, различны по своей референциальной характеристике. Соответственно различна и область возможных предикатов при них. В конкретной ситуации человек или вещь проявляют себя специфическим, характеризующим именно данную ситуацию образом. В ситуации общего суждения появляются признаки, свойственные всему классу «Человек». Поэтический...

Входимость: 4. Размер: 7кб.

Часть текста: Ваших воспоминаний, посвященных Марине Цветаевой ("Новый мир", 1977, N 1), глубоко огорчат всех, кто любит и понимает ее творчество. Они являют собой печальное сочетание снисходительно-жалостливого тона по отношению к Цветаевой, равнодушной приблизительности и менторски-всезнающего миропонимания, которое Вы стремитесь навязать. М. Цветаева — гордость нашей поэзии — не заслужила таких слов о себе. Мне хочется защитить Цветаеву от Ваших воспоминаний. Начну с более или менее второстепенного. Вы утверждаете, что до 30-х гг. вы с Цветаевой, "кажется, даже ничего друг о другие не слышали". Как Вы могли не слышать о Цветаевой, когда Вы дважды (в 1911 и 1914 гг.) написали рецензии на ее книги? Вы забыли о них или рассчитывали на неосведомленность читателя? Вы называете судьбу Цветаевой "бездомной, богемной" — через запятую, как синонимы звучат для Вас эти слова? Но эпитет богемный — оскорбителен для Цветаевой, которая была самым непримиримым врагом богемы в любом ее выражении. Посмотрите, любопытства ради, "Новый мир" за 1969 год, N 4 — Письмо Цветаевой к А. Штейгеру. Еще пример. По тому лишь факту, что Цветаева не датировала свои три маленькие записочки к Вам, Вы делаете ей тяжеловесный упрек: "У нее была привычка, которую я считаю несчастной и тщетно стараюсь искоренить у своих друзей: ставьте, товарищи, даты на письмах!" — Прежде чем судить о привычках Цветаевой, что бы Вам было заглянуть в любое издание ее произведений! Не только каждое стихотворение, — но каждое письмо, заметку, запись — все, что выходило из-под ее пера, Цветаева с...

Входимость: 3. Размер: 73кб.

Часть текста: П. П. Сувчинский и Д. П. Святополк-Мирский. Две недели в Лондоне и "Мой ответ Осипу Мандельштаму". Сборы к отъезду на море. Вести от Пастернака. Марина Цветаева в переписке А. Черновой и В. Сосинского. Снова Родзевич. Париж. Унылая окраина (опять — "изнанка!"), вроде пражских "застав". Там и сегодня неуютно. Все тот же, что и при Марине Ивановне, канал Урк с зеленой водой. Молодой парк пока не украшает, не скрывает сиротливой оголенности этого места. А тогда, в двадцатые годы, здесь находились бойни, отчего канал, как писала Цветаева, был "зловонным". Неподалеку — рю Руве, такая же безликая, как и пересекающие друг друга "соседки". Многие дома не сохранились, на их месте стоят новые, однако нетрудно воссоздать в воображении панораму этого района. Каково же было Марине Ивановне, в чьей памяти стоял город Пантеона, Сорбонны, Люксембургского сада, город Наполеона и Сары Бернар? "Квартал, где мы живем, ужасен, — напишет она Тесковой, — точно из бульварного...

Входимость: 2. Размер: 8кб.

Часть текста: Пуст стакан. Гомон гитарный, луна и грязь. Вправо и влево качнулся стан. Князем — цыган, Цыганом — князь, Эй, господин, берегись — жжет! Это цыганская свадьба пьет. [226] Помните цыганку Машу, ради которой забывал в московском «Яре» Федя Протасов [227] черную судьбу? Помните тонкую Грушу в «Очарованном страннике», [228] об улыбку которой обжег себе сердце непутевый князь? Помните всю ветровую, cтепную любовь, которую отдала русская литература цыганской песне? Ах, на цыганской, на райской, на ранней заре Помните жаркое ржанье и степь в серебре? Синий дымок на горе, И о цыганском царе Песню… В черную полночь, под пологом древних ветвей, Мы вам дарили прекрасных — как ночь — сыновей. Нищих — как ночь — сыновей… И рокотал соловей Славу… [229] Вся Марина Цветаева в этой кочевой прапамяти. Вся она слух к тому, что еще не выветрилось из древнего сердца. Потому-то она так прекрасно чувствует огневую стихию слова, хмель и солод всякой песни, безымянно зачатой и безымянно рожденной под открытым небом. Я не знаю в современности (разве только Пастернак) поэта более богатого ритмически. Каждое ее стихотворение — прерывистое дыхание речи взволнованной и горячей. Это — темная, сама себя не измерившая душа,...

Входимость: 2. Размер: 156кб.

Часть текста: в страшной темноте кулис НКВД/КГБ и лишь частично выйдет на свет десятилетия спустя. Цветаева осталась по другую сторону непроницаемого занавеса, страхом за близких, как магнитом, державшего ее и не дававшего передышки. Когда Лидия Максимовна Бродская рассказывала мне о жизни в Болшеве и восхищалась Сергеем Яковлевичем, я задала мучивший меня вопрос: как могли все они – такие образованные, интеллигентные, порядочные – оказаться убийцами? Она ответила: «Они хотели послужить своей Родине. Здесь было много от романтики...» Мне важно было услышать это; Бродская, бесстрашно возобновившая дружбу с семьей гимназической подруги, постоянно посещавшая ее и Эфронов в их полуссылке и откровенно беседовавшая, по крайней мере, с Ниной Николаевной, выражала взгляд болшевских «возвращенцев» на самих себя. Да, субъективно они жаждали «послужить» Родине (конечно же, с большой буквы), заслужить ее прощение и возможность вернуться. И, вероятно, объективные формы этого «служения» в их глазах оправдывались благородством цели. Те, кто вспоминал Сергея Яковлевича в прежней жизни, во всяком случае до раскола евразийства, не обходятся без определения...

Входимость: 1. Размер: 16кб.

Часть текста: России" (Прага, 1925, э 9-10, 11).Там же с поправками (э 12, с. 176). 9 октября 1924 г. в Москве скончался В.Я Брюсов. В августе следующего года Цветаева завершила свои записи о поэте - последний долг перед умершим. "Мертвые - беззащитны", - говорила Цветаева. Ее записи о Валерии Брюсове, обращенные к эмигрантскому читателю, явили собою акт защиты памяти поэта, его навсегда ушедших "трудов и дней" - от недоброжелательства и дурного любопытства, от посмертного оболгания. Свою главную задачу она видела в гом, чтобы "заставить друзей - задуматься" над судьбой и личностью поэта, человека уникальных, энциклопедических знаний и феноменальной трудоспособности. Лишь поняв эту главную задачу Цветаевой, можно верно осмыслить ее воспоминания о Брюсове, в которых ощутимы одновременно и уважение, и ирония, и неизбежная субъективность, и высочайшая объективная справедливость, - слоном, сплав того, что именуют обычно "любовью-враждой" и в чем сама Цветаева чистосердечно признается: "Брюсова я, под искренним видом ненависти, просто любила, только в этом виде любви (оттолкновения) сильнее чем любила бы его в ее простом виде - притяжении". Описывая историю создания очерка, Цветаева сообщала А. А. Тесковой в письме от 9 сентября 1925 г.: "Вышло, как всегда, впятеро длинней, чем думала, вместо анекдотических записей о Брюсове-человеке - оценка его поэтической и человеческой фигуры с множеством сопутствующих мыслей. Любопытно, как Вам понравится. Задача была трудная: вопреки отталкиванию, которое он мне (не одной мне) внушал, дать идею его своеобразного величия. Судить, не осудив, хотя приговор - казалось - готов. Писала, увы, без источников, цитаты из памяти. Но. м. б., лучше, - мог бы выйти целый том ..." (Цветаева М. Письма к Анне Тесковой. Прага: Academia, 1969, с. 32). Эпиграф - из стихотворения К. Бальмонта "Я не знаю, что такое -презрение..."....

Входимость: 1. Размер: 14кб.

Часть текста: двумя!), тот, без кого уже не чувствуешь другого и кого единственного в конце концов только и любишь. Бог. Ты один сказал Богу нечто новое. Ты высказал отношения Иоанна и Иисуса (невысказанные обоими). Но – разница – ты любимец отца, не сына, ты – Бога-отца (у которого никого не было!) Иоанн. Ты (избранничество – выбор!) выбрал отца, потому что он был более одинок и – немыслим для любви! Не Давид, нет. Давид – вся застенчивость своей силы. Ты же – вся отвага и дерзость твоей силы. Мир был еще слишком юн. Все должно было произойти – чтобы пришел ты. Ты посмел так любить (высказать!) нечеловеческого (всебожественного) Бога-отца, как Иоанн никогда не смел любить все-человеческого сына! Иоанн любил Иисуса (вечно прячась от своей любви на его груди), прикосновением, взглядом, поступками. Слово – героика любви, всегда желающей быть немой (чисто деятельной). Хорошо ли ты понимаешь мой плохой немецкий? По-французски я пишу свободно, потому я не хочу писать тебе по-французски. От меня к тебе ничто не должно течь. Лететь – да! А раз нет, – лучше запинаться и спотыкаться. Знаешь, что творится со мной, когда я читаю твои стихи? На первый мимолетный взгляд (молниеносный, звучит лучше, будь я немцем, я передала бы: молния ведь быстрее взгляда! А молниеносный взгляд быстрее просто молнии. Две быстроты в одной. Не правда ли?) Итак, на первый взгляд (раз я – не немец), мне все понятно – затем – ночь: пустота – затем: Боже, как ясно! – и как только я что-то схвачу (не аллегорически, а почти рукой) – все стирается вновь: лишь печатные строчки. Молния за молнией (молния – ночь – молния) – вот что со мной творится, когда я читаю тебя. Так должно быть с тобою, когда ты пишешь – себя. «Рильке легко понять»...

Входимость: 1. Размер: 12кб.

Часть текста: человеке всегда бледнеет перед воспоминанием о книге, — я не говорю о детских воспоминаниях, нет, только о взрослых! Я мысленно всё пережила, всё взяла. Мое воображение всегда бежит вперед. Я раскрываю еще нераспустившиеся цветы, я грубо касаюсь самого нежного и делаю это невольно, не могу не делать! Значит я не могу быть счастливой? Искусственно «забываться» я не хочу. У меня отвращение к таким экспериментам. Естественно — не могу из-за слишком острого взгляда вперед или назад. Остается ощущение полного одиночества, которому нет лечения. Тело другого человека — стена, она мешает видеть его душу. О, к<ак> я ненавижу эту стену! И рая я не хочу, где всё блаженно и воздушно, — я т<ак> люблю лица, жесты, быт! И жизни я не хочу, где всё так ясно, просто и грубо-грубо! Мои глаза и руки к<ак> бы невольно срывают покровы — такие блестящие! — со всего. Что позолочено — сотрется, Свиная кожа остается! Хорош стих? Жизнь — бабочка без пыли. Мечта — пыль без бабочки. Что же бабочка с пылью? Ах, я не знаю. Должно быть что-то иное, какая-то воплощенная мечта или жизнь, сделавшаяся мечтою. Но если это и существует, то не здесь, не на земле! [13; 96] Павел Григорьевич Антокольский: У Марины поразительное, только ей присущее свойство. Если собеседник, недавний знакомый, показался ей внимательным, так или иначе заслужил ее внимание, она сразу находит для него определение — фантастическое, малодостоверное, но в ее глазах оно уже обрело жизнь. Ей того и нужно! И тогда выходит, что такой-то в ее глазах «молодой Державин», другой — «Казанова», третий — «Гоголь», а четвертый — «черт-дьявол» собственной персоной. На таком шатком, но для нее достаточном основании выдумщица строит систему складывающихся отношений, всю их фабулу. Марина верна ей — себе на радость, товарищу на поучение! Но вот что странно: эта легкая и прихотливая ...

Входимость: 1. Размер: 83кб.

Часть текста: – и назову я его Георгием. – Ну как это можно знать? – сказала я каким-то насмешливым вдруг тоном. – Может, будет дочь, а может – никого не будет! – Тогда я напишу тебе! – сказала Марина». Жажда сына не была преувеличением. «Мой» сын, «в меня», «для меня» – почему это было ей так важно? Может быть, он был ей нужен, чтобы реальнее ощутить себя живущей на свете, тверже привязанной к земле – живое воплощение ее самой, утверждение ее души и тела? 5 июля двадцать четвертого года, когда Цветаева, по-видимому, догадалась о своей беременности, возникло стихотворение «Остров»: Остров есть. Толчком подземным Выхвачен у Нереид. Девственник. Еще никем не Выслежен и не открыт... Часть ее самой, только что образовавшийся островок в глубине нее – Марины-морской-Нереиды, – о котором никто, кроме нее, не знает и который – непременно! – будет сыном: Знаю лишь: еще нигде не Числится, кроме широт Будущего... (5 июля 1924 ) Пройдет несколько месяцев, и Цветаева с гордостью провозгласит: Женщина, что́ у тебя под шалью? Будущее! ( 8 ноября 1924 ) Впрочем, жизнь пока мало изменилась, беременность Цветаевой при ее стройности и легкости долго не была заметна. Она много писала, увлеченно работала в редколлегии сборника, продолжала делать все по хозяйству, совершала дальние...

Входимость: 1. Размер: 9кб.

Часть текста: всадник". 6. Воспоминания о Марине Цветаевой/Сост. Л. А. Мнухин, Л. М. Турчинский. М.: Сов. писатель, 1992. 7. Гуль Р. Я унес Россию. Апология эмиграции. Т. 1. Россия в Германии. Нью-Йорк: Мост, 1984. 8. Зайцев Б. Мои современники/Сост. Н. Б. Зайцева-Сологуб. Лондон, 1988. 9. "Звезда", журн., СПБ, 1992, N 10. (Номер, поев. М. Цветаевой. К столетию со дня рождения). 10. Коркина Е. Б. Об архиве Марины Цветаевой. — "Встречи с прошлым", М.: Сов. Россия, 1982. 11. Кудрова И. Версты, дали… М.: Сов. Россия, 1991. 12. Кудрова И. Возвращение на родину. Русская мысль, 1994, N 2041–2048. 13. Кудрова И. Гибель Марины Цветаевой. М.: Независимая газета, 1995. 14. Лосская В. Марина Цветаева в жизни. Неизданные воспоминания современников. Культура и традиции. М.: Дом Марины Цветаевой, 1992. 15. Марина Цветаева. Библиографический указатель литературы о жизни и деятельности. 1910–1941 гг. и 1942–1962 гг. /Сост. Л. А. Мнухин. Wiener Slawistischer Almanach. Sonderband 23, Wien, 1989. 16. Марина Цветаева. Песнь жизни. Международный парижский симпозиум. Париж, YMCA-Press, 1996. 17. Марина Цветаева. Поэт и время. Выставка к 100-летию со дня рождения. 1892 — 1992. М.: ГАЛАРТ, 1992. 18. Марина Цветаева. Симпозиум, посвященный 100-летию со дня рождения/Под ред. С. Ельницкой и Е. Эткинда. Нортфилд; Вермонт, Русская школа Нервического университета, 1992. 19. Марина Цветаева. Труды I Международного симпозиума (Лозанна, 30. VI — 3. VII....

Поиск по творчеству и критикеCлово "1977"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1977"