• Приглашаем посетить наш сайт
    Набоков (nabokov-lit.ru)
  • Цветаева Анастасия. Воспоминания
    Молодость. Часть первая. Москва. Петроград.
    Глава 9. "Триумфальное шествие" Дмитрия Смолина

    ГЛАВА 9. «ТРИУМФАЛЬНОЕ ШЕСТВИЕ» ДМИТРИЯ СМОЛИНА

    И вот в какой-то ранний осенний день к Пра приехал на день молодой писатель Дмитрий Смолин. В военной шинели, небрежно накинутой на плечи, – не щегольской шинели тыла, которых так много вокруг, а фронтовой, боевой, надышавшейся смерти, он ехал после ранения, изможденный, из лазарета. Он был белой вороной среди нарядных офицеров тыла. Глаза его глядели светло куда-то мимо. Он мало говорил. Вероятно, возвращался в часть.

    И вдруг вся наша жизнь – с дружбами, любовью, стихами, природой – провалилась куда-то. Я потрясенно и жадно глядела на этого человека: он знал больше, чем все мы!

    Я не вспомню – прошло более шестидесяти лет – как сталось, что мы заговорили – у Пра? – что я узнала: он пишет книгу о войне. Как он пришел читать ко мне вслух эту книгу – он только ее недавно начал? – но вот что я помню.

    – в маленькой, белой, треугольной, почти пустой комнатке в глубине второго от моря дома, дома Пра. Ход к ней через каменную крытую площадку (под навесом второго этажа). Керосиновая лампа мигает от ветра, утлая жестяная лампа. Дмитрий Смолин читает блистательные страницы – книга горит ненавистью к войне. Ее сверкающее сарказмом название – «Триумфальное шествие». Он пишет пером едким, непобедимым, без промаха, подняв завесу над триумфом побед, он открывает шествие искалеченных – без ног, без рук, без глаз, ползущих и стонущих. Книга похожа на книгу Ремарка, много поздней вышедшую, – «На западном фронте без перемен».

    Слушаю, замерев. Жизнь остановилась. Голос чтеца беспощаден. Мой восторг растет. Няня вздохнула во сне. Лампа гаснет. По синей коронке огня – красные искры. Лампа ли нас развела? Кончил ли он чтение? Он встал, собирает листки, натянул сползающую шинель.

    – Когда ваша книга выйдет? – спрашиваю я наивно.

    И тогда кривая улыбка трогает его рот:

    – Никогда!

    Мы выходим в темные сени. Дверь распахивается в ярый рев моря.

    Уже рассвет? Рукопожатие. Человек в шинели исчезает за ближними ветками дерева.

    Стою, смотрю вслед.

    – полвека с той ночи! – мне в доме художника Л. Е. Фейнберга передали привет от старого, как и я, Дмитрия Смолина.