|
Вёсла плескучие
Лодочка легкая...
*
Вёсла в уключины
*
Что -
За перевозчица:
Лик занавешенный...
*
Синь-ты-излучина,
Хлынь быстролётная!
Вёсла плескучие,
Лодочка легкая...
*
Плещут, полощатся,
, проносятся
За перевозчика -
цах |
Баба на вёсельках. |
*
Ширь моя синяя,
Ширь неоглядная,
Синь нерушимая
Неспешная - без oaыши,
Степенная - без oaляди.
Сидит Егорий в лодочке,
Под ним - шелка лазоревы
Что ладаны - расстелены,
Что лебеди - полощатся.
Ладья - одновесельная
И баба перевозчицей
Соколье Подворье,
Прощай, страна!
Уносит Егорья
Синя-волна.
*
Уж ты синь речкa да с просинями!
Кто на синь твою положится?
Плывет лодка одновёсельная,
Вместо лодочника - лодочница:
Молода ль утешная?
Аль от слез глаза повыцвели?
Не видать - лицо завешено.
Платье - покроя:
Ровно бы струи.
Лик под фатою:
Правит вслепую.
Волна струечкой расколется,
Струя лебедью полощется.
Таковы слова соколику
Говорила перевозчица:
- Не зови слезы - да жемчугом,
Не зови морской - да пресною,
Эти волны - слезы женские,
Эти всплески - слезы сестрины
Слеза вдовичья,
Кровяная: материнская.
*
Что пропал румян
И не шлет вестей.
Той воды не пей!
Что шумит камыш
Из его кости.
Той не слышь,
Той не льсти
И - что кровь в пески:
- Испей, испей!
Отмсти, отмсти!
И - что
Отмсти! Отмсти!
Восстань! Восстань!
И дружно:
- К оружью!
Раскатом:
- Поратуй!
За мужа! За мужа!
За брата! За брата!
- Жжет язва!
- За князя, за князя!
Погиб!
Исчез!
И всхлип
И всплеск
Не ест!
Не пьет!
И всплеск,
И всплёск...
*
Жжет язва!
За князя, за князя!
За сына! - Не выне-
*
-
За сына, за сына,
За сына! - Не выне-
сло сердце, всей горстью
в зыбь
Егор.
Испил молодец кровяной слезы,
Отведал женского плачу.
Не вынес - львиная
В уста Егорьевы -
Река лазорева.
*
Не вынес - львиная
Душа и хлынула
В уста малиновы -
Струя полынная
Ровно бы -
Между
В уста Егорьевы -
Река лазорева
И струя - струе как птицы:
- Спите! Спите! Мститель! Мститель!
И волна волне - как сосны:
- Славьте, славьте! Послан, послан!
И в лоб и в тыл,
И всплёск и всхлип:
- Испил! Испил!
Отмстит! Отмстит!
На седьмые небеса -
...
Голубины воркота
Вешние,
Вербные,
Щедрые,
Чистые...
- Мать Милосердная!
Дева Пре...
- Тише, таи!
Слышу... Навек...
Трепет фаты,
Лепет ладьи
О брег...
*
(Конец второй черной тетради с Мoлодцем и попытки беловика Лазорь-Реки.)
ЧЕРНОВАЯ ТЕТРАДЬ (II В ЧЕХИИ)
Прага, Горние Мокропсы
(Черная, без блеску, формат книги, а не тетради, толстая.) Тетрадь начата 10-го нов<ого> мая 1923 г. в День Вознесения, в Чехии, в Горних Мокропсах, - ровно в полдень. (Бьет на колокольне.)
*
Время, я не поспеваю
*
(Хвала Времени - 10-го мая, 11-го мая - Мало ада и мало рая [Ст-ние "Сестра".] с пометкой:
Это как немецкое dies, не как: это есть. Т. е. возглас, а не утверждение (пояснение). Вся строка - одна интонация негодования (Cette bassesse! - вернее: petitesse! [Это низость! - вернее: убожество! (фр.)]).
*
Это - Давиды на Голиафов!
*
Сердце не примет твоих условий,
Жизнь! Голиафами навзничь рухай!
Это - разъятые узы крови:
союзы духа.
*
Совести сброшенная личина!
*
Совести сорванная личина!
*
Зримости сорванная личина!
Зрячести сброшенная | повязка
сдернутая |
*
...В час, когда время порвав как привязь
- - - -
...Это Саулы у прозорливиц.
*
Черным пo белу на конверте. -
Есть такая страна - Бессмертье!
*
Души, это не только ты,
Я, - но тысячи нас, но сонмы
...тьмы...
*
(Слух о)
*
Единственная рифма - и внешняя и внутренняя - к: газет - к<лозет>.
*
Забота бедных: старое обратить в новое, богатых: новое в старое.
*
Весь вопрос формы и содержания: одновременно вступить на коврик. А в Царстве Небесном - не женятся.
*
(Стихи: Час обнажающихся верховий, А может - лучшая победа... [Ст-ния "Ночь" и "Прокрасться...".] (14-го мая))
*
Ландшафт сердца
Здесь никто не сдается в плен,
Здесь от века еще не пели
И не жаловались. Взамен
Пасторалей и акварелей:
Травок, птичек, овечек, дев -
Спарты мужественный рельеф.
Здесь с отвеса сердец и стен
Слаборожденного -
*
Спарта спертая: и плеть!
Здесь сердца на одну колодку!
Соловьям, чтобы им не петь,
Здесь свинцом заливают глотку
*
Спарта спертая: и плеть!
Соловьям - воспрещенье петь.
Здесь свинцом заливают глотку
Полководцам - за лишний слог.
Спарты мужественный заскок!
*
...
Каждый взращивает лисенка
Под полою
Целый выводок лисенят!
Целым выводком
(Не окончено)
*
- Перерыв из-за переписки "Земных Примет".
*
Сивилла (когда-нибудь!).
Сивилла, когда-то любимица Феба, забыла испросить у него вечную молодость. (Только - бессмертье!) И вот - стареет. Любовь к Фебу пребыла, Сивилла - голос Феба. (Встреча Сивиллы с юной любимицей Феба: собой - той, но в другом теле, вечной той: с бессмертьем шестнадцатилетья (цветка живущего - день) - Сивилла давно не слышит людей (вестей) - только вопросы! - но вот, ветер, ворвавшись в пещеру - донес. - Встреча Сивиллы с сыном Феба, их узнавание. Сын Феба не видит Сивиллы, он только слышит ее голос. - Это говорит скала! - Но по мере его возгласов, голос Сивиллы (вечной, Вечности) нежнеет. - Это говорит трава. - Это говорит ручей.
Юноша влюбляется, хочет видеть, настаивает, наконец врывается в пещеру и разбивает себе грудь о скалу (Сивиллу).
Плач Сивиллы над телом юноши.
*
Не забыть
*
18-го нов<ого> (5-го русск<ого>) мая 1923 г. - 12-летие моей встречи с С. (Коктебель, 5-го мая 1911 г. - Прага (Горние Мокропсы) 5-го русск<ого> мая 1923 г.)
*
(Сафо - подруге, или кто-то (тот, которого не было) - Сафо.)
*
(Перерыв из-за Земных Примет.)
*
На дне она, где ил
*
Июнь
(Диалог Гамлета с Совестью - 5-го июня 1923 г.)
*
Когда друг другу лжем
(Ночь, прикрываясь днем)
Когда друг друга ловим
(Суть, прикрываясь словом).
Когда друг к другу льнем
В распластанности мнимой
( , прикрываясь льном,
Огнь, прикрываясь дымом!)
Так, майского жучка
Ложь - полунощным летом
*
Ты думаешь - робка
Ночь - и ушла с рассветом?
Так, черного зрачка
Ночь, прикрываясь веком
*
Ночь: глубока под светом!
Так, черного зрачка
Ночь, прикрываясь веком
*
Подземная река -
Ночь: глубока под днем!
*
Ты думаешь - исчез
Взгляд? - Подыми! - течет!
Свет, это только вес
Свет - это только счет
*
Брось! Отпусти домой
В ночь, в огневую | реку
родовую |
...
Свет - это только веко
Над хаосом
(Не окончено)
*
- Магдалина!
Бьющаяся!
*
Магдалина!
Льющаяся!
*
Длящаяся!
*
(Стихи Мореплаватель - 12-го июня 1923 г.)
*
Аля о Белом:
Чужой, ненужный, фарфоровая разбитая штучка.
*
Отрывки Сахары [Наброски относятся не к ст-нию "Сахара", а к ст-нию "Расщелина".]:
Перерезанною веревкой -
Связь - и в сердце мое как в пропасть!
*
красавцем спящим
Спишь во мне как в хрустальном гробе
<Справа от последнего двустишия:> NB! Ледяной Аид (расщелина)
*
По каким городам и чащам
Мне искать тебя?
- красавцем спящим
Спишь во мне как в хрустальном гробе
<Справа от последнего четверостишия:> - Ты падал в меня - я пела!
*
А пока, - - -
На поверхности пляшем - взрывы
-
Без возврата и без отзыва.
*
прорве |
бездне |
Спишь: ты падал в меня - я пела!
*
Но моих ледяных Аидов
...Этна...
А домашним скажи, что - тщетно:
Грудь своих мертвецов не выдаст.
*
Легче с башни лететь и в Этну -
Эмпедоклом -
(NB! нужно -Эйфелевой)
*
Сочетавшись с тобой как Этна
С Эмпедоклом...
- Усни, сновидец!
А домашним скажи, что - тщетно:
Грудь своих мертвецов не выдаст.
*
В грудь и ребра мои закован
*
Глубже грота, алькова
*
Зря Елену клянете, вдовы!
Не Елениной красной Трои
Огнь, - расщелины ледниковой
*
(17 нов<ого> июня 1923 г.)
*
В час последнего отчаянья
В час последнего доверия
На уста - печатью крайнею
Перст тебе кладу. - Эгерии
Вверься...
(Впосл<едствии> Луна - лунатику)
*
Глубоки и черны трущобы
Крови: каждая капля - заводь
*
NB! Неуменье наслаждаться чувством победы (нелюбовь к наслаждению вообще и к этому в частности), глубокое недоумение перед ней, а главное - полное незнание, что с ней делать, тупик победы, сразу превращающий меня из победителя в побежденного. - Отсутствие азарта? - Необычайное и неустанное присутствие его. Но - раз победил - длить победу? Но какое крохотное напряжение (что-то удерживать на таком-то уровне) по сравнению с тем! И какая скука!
Длить, - вообще не мое.
*
Я не рассчитана на вершки и на секунды. -
*
Я рассчитана на бoльшие пространства и сроки.
*
Где она - мера моей безмерности!
*
(Луна - лунатику)
*
Творчество поэта только ряд ошибок, вереница вытекающих друг из друга отречений. Каждая строка - будь то вопль! - мысль работавшая на всем протяжении его мозга.
*
Под ударом трагического единства
*
(или - рвется?)
(Занавес - 23-го нов<ого> июня 1923 г.)
*
Раскрытая ладонь. Дай погадаю
Пытающийся скрыть себя, но не
Затоптанный огонь... Дуга над далью,
Протягивающаяся ко мне...
*
Расплёсканную в птичьем свисте
- Зачем не уберег? -
Набросанную щедрой кистью
На полотне дорог,
...
Где провода слились -
Меня, твоей бессонной смуты -
Единственную мысль.
*
(Из этого: Строительница струн - приструню
И эту...)
*
Ты - продвиженье льдов полярных,
Ты - изверженье Этн!
*
Презренная ветошь среди новизн,
Будьте живы и лживы, живите - жизнь!
Обыгрывайте - Психею!
*
А теперь я должна Вам [Обращено к Константину Болеславовичу Родзевичу (1895 - 1988), бурный роман с которым Цветаева пережила осенью 1923г.] рассказать тот сон, давно, среди зимы, который у меня почему-то духу не хватило рассказать Вам в жизни. Мы идем по пустынному шоссе, дождь, столбы, глина. Вы провожаете меня на станцию, и вдруг - неожиданно, одновременно - Вы ко мне, я к Вам, блаженно, как никогда в жизни! Рассказала - иными словами - В<алентине> Ч<ириковой> [Чирикова Валентина Евгеньевна (1898 -1988) - дочь писателя Е. Н. Чирикова, художница.]. И та, смеясь: "Бросьте! Он никогда не поймет!" Поймите теперь, что я чувствовала день спустя, идя с Вами рядом по мокрой глине, вся еще в том сне, в чувстве его.
Рассказываю Вам теперь, чтобы Вы знали, что есть в мире не только день, но и ночь, не только любовь, но провидение, зоркая ночь древних, предвосхищающая (или - предрешающая?) события. Тень опережающая тело. Этот сон в моей жизни ничего не изменил, я переборола ночное наваждение, месяцы шли, мне было всё равно - и вдруг, тогда (теперь! но уже тогда), у самой станции, провожая Вас в первый раз: - "Если бы..." Всё вернулось. Та же глина, та же станция, та же я. (Та глина, та станция, та я.) Это был мой сбывшийся сон. Не относитесь легкомысленно. Сны у древних направляли жизнь, а древние были и мудрее и счастливее нас.
<Вдоль правого поля:> Запись внесенная в тетрадь позже и другим чернилом, очевидно октября 1923 г.
*
В жизни - одно, в любви другое. Никогда в жизни: всегда в любви.
*
Любовь - не состояние, а страна.
*
(Стихи: Сахара, В некой разлинованности нотной [Ст-ние "Рельсы".]:)
Судорожный час когда как солью
Раны засыпает | нам любовь
забивает |
Наглухо...
Закатной канифолью
Смазанные струны проводов...
*
- - - - -
Час, когда кифару раскроя
Кровоистекающая Сафо
Плачет как последняя швея...
*
Высящаяся... А там - клубы
Низящиеся...
Женою Лота
Насыпью застывшие столбы...
*
Тезей, Ариадну предавший, Тезей - презираю!
*
Плач безропотности, плач животной
Смерти
*
Вот и не было тебя! Впустую
Птицей выплеснувшийся рукав...
К белому полотнищу вплотную
Грудью и коленями припав...
*
Равнодушное дело | духов,
тело |
*
Я не знаю земных соблазнов
-
Запрокинуто тело навзничь
Но глаза вопрошают небо
*
И погружаюсь как в реку
В мимо-текущую Вечность
*
И погружаюсь как в вечность
*
Струею шелковой
Из рук скользящею
*
-
Что сталось с чувствами?
Себя текущею
Водой почувствовав
В ладонях берега
Поросших ивами
От древа к дереву
Теку - счастливая
-
-
Всеотпускающей
И всеприемлющей...
*
-
-
А старикам в меня
Глядеться вязами
*
(NB! бросаться кольцами)
*
-
Не ванной цинковой -
-
Дианой с нимфами!
*
Между нами - клинок двуострый...
*
NB! Сама душа - разве уже не двуострый клинок! (моя)
*
Синь речная - Магдалина
*
Написать [Из приведенного списка написано лишь последнее ст-ние - "Клинок".]:
1) Синь речная - Магдалина
2) Магдалина:
Льющаяся!
3) Иоанна Припадающего
4) От трагического хозяйства
5) Себя текущею
Водой почувствовав
6) Между нами - клинок двуос<трый>
*
Какого-то июля 1923 г.
Дорогое мое дитя! [Обращено к А. В. Бахраху.] У меня за всю жизнь был всего один маленький друг - моих 17-ти лет в Гурзуфе мальчик Осман, одиннадцати. Я жила совсем одна, в саду выходившем на Генуэзскую крепость, возле татарского кладбища. И я этого мальчика любила так и этот мальчик меня любил так, как никогда уже потом никто меня и, наверное, никто - его. Я сейчас объясню: всё это была наиглубочайшая бессмыслица. Я была стриженая (после кори, волосы только начинали виться) - все татарки длинноволосые, да еще по 60-ти кос на голову! - во мне ничего не было, за что меня татарский мальчик мог любить, он всё должен был перебороть, его мною дразнили, я ему ничего не дарила, мы почти не говорили с ним, и - клянусь, что это не была влюбленность! Мы лазили с ним на мою крепость - на опасных местах, тех, без веревки, местах даже запретных, где лазили только англичане, он мне протягивал свою ногу и я держалась - а наверху - площадка: маки, я просто сидела, а он смотрел, я на маки, а он на меня, и смотреть, клянусь, было не на что, я была стриженая и во мне даже не было прельщения "барышни": ни батистовых оборчатых платьев, ни белизны - полотно и загар! - ходили с ним на татарское кладбище - плоские могильные плиты цвета вылинявшей бирюзы - "Тут мой дедушка лежит. Когда я прихожу - он слышит. Хороший был" - и к нему на табачные плантации (он был без отца - и хозяин!) и к нему в дом, на пол перед очагом, где вся его семья (вся женская) - 10 мес. ребенок включительно неустанно пили черный кофе - не забыть бабушки (или прабабушки) 112-ти лет, помнившей Пушкина - он покупал мне на 1 коп<ейку> "курмы", горсть грязи, которую я тут же, не задумываясь, съедала. - Когда я уезжала он сказал: - "Когда ты уедешь я буду приходить к тебе в сад и сидеть". И я, лицемерно: "Но меня не будет?" - "Ничего. Камень будет". И в последнюю ночь ни за что не хотел уходить, точно я уже умерла: - "Я буду с тобой и не буду спать". В 12 ч. заснул на моей кровати, я тихонечко встала и пошла на свою скалу. Ночь не спала. Утром в 6 ч. разбудила. Пошли на пароход, и он опять нес вещи, как в первый раз, когда с парохода. Простились за руку. Тут - заскок памяти: помнится - брезжится - что в последнюю секунду что-то произошло: либо вскочил на пароход, либо - не знаю каким чудом - встретил меня в Судаке. М. б. вскочил в лодку и плыл вслед? Честно: не помню, только помню, что что-то под самый конец - было, а откуда на меня глядели его черные (всего лихорадочнее: татарские) глаза, с гурзуфской ли пристани, с судакской ли - не знаю.
Через 21/2 года я, уже замужем и с 2-хлетней Алей была в Ялте, поехала в Гурзуф, отыскала Османа - Осман-Абдула-Оглы: у фонтана - данный им навек его адрес - огромного! привезла его в Ялту, познакомила с С. - "Хороший у тебя муж, тихий, не дерется". Алей любовался и играл с ней. Обо мне рассказывал: "Когда ты уехала я всё приходил к тебе в сад, сидел на том камне и плакал" - просто, повествовательно, как Гомер о судьбах Трои. Был еще рассказ - о том, как он одной из этих зим ездил со своей школой в большой город: Москву и искал там меня. Было или нет, Москва ли этот большой город или Симферополь - так и не выяснила, рассказывал как сон. Но во сне или нет - искал меня. Потом как-то затосковал, сорвался с места: Домой поеду! Некрасивый, востролицый, очень худой.
Эту любовь я считаю - gros lot de ma vie [главным выигрышем в жизни (фр.).]. Не смеюсь и не смейтесь. В ней было всё, что мне нужно: сознание (certitude [уверенность (фр.).]), но сознание - такое. -
Пишу это п. ч. Вы напоминаете мне моего Османа, не Вы, которого не знаю, а свое чувство, которое (которые) знаю: узнаю. Ваше двадцатилетие где-то во мне равняется его одиннадцатилетию. Из той же области чувств: без дна и без дня, вслепую и впустую. Пишу Вам как мысль идет, не сбивайте - и не делайте выводов: мы ведь еще не знакомы.
*
(Спросить Османа: - Ты любишь меня? было бы - просто грубостью. И совсем не знаю что бы он ответил. Дикари не знают как это называется. 1932 г.)
*
Дорогая деточка моя, как рассказать Вам то чувство глубочайшей благодарности за некие мимолетности Вашего пера и мысли. Ведь мне дорого только нечаянное, сорвавшееся! То, напр., что я, прочтя "поэтесса", чуть-чуть передернулась и - учитывая слишком многое - и наперед устав! - смолчала, а Вы не смолчали. ("Поэтесса" это как "актриса" что-то подозрительное, в меру уличное: недоросшая сестра - старшей.) Любуюсь Вашей настойчивостью с "ремеслом". У Вас старинное деление на вдохновение и ремесло. Но нельзя же назвать книгу "Вдохновение". Пусть читатель сам назовет! Впрочем, довольно о книгах, давайте о Вас: чувствую в Вас свой костяк, Ваша мысль нелегко сдается, да это и не ее дело! И - раз навсегда - мне этого не нужно, мне не это нужно, мне нужно одно: доверие и некое чудо проникновения в мою настежь-распахнутую и посему трудно-читаемую душу. (В раскрытые двери собаки входить боятся. Им нужна щель: чтобы мордой.) Читайте в моих книгах всё что прочтется, всё что захотите прочесть. Это не фраза! Это самостоятельная жизнь (действие и поле действия) моего слова в другом, то, что мое слово делает само, без меня (дети без родителей ведут себя чаще всего препакостно, но они от этого не делаются детьми соседа!). Мои стихи - это мои дети на свободе, без корректива (гасителя, глушителя) моего родительства (авторства). А м. б. - сама я на полной свободе: как во сне.
Иногда думаю о себе, что я - вода. (Эти дни я много на реке. Чудесная: Moldau: Влтава: почему не Млдава??) Налейте в море - будет морем, налейте в стакан - будет стаканом. Дело вместимости сосуда - и: жажды!
*
О русском русле. Дитя, это проще. Русская я только через стихию слова. Разве есть русские (французские, немецкие, еврейские и пр.) чувства? Просторы? Но они были и у Атиллы, есть и в прериях. Есть чувства временные (национальные, классовые), вне-временные (божественные: человеческие) и до-временные (стихийные). Живу вторыми и третьими. Но дать голую душу - без тела - нельзя, особенно в большой вещи. Национальность - тело, т. е. опять одежда. Прочтите Ц<арь-> Г. Гейне из раздела "Лирическое интермеццо".]. Да мой Jungling никого не любит, я только таких и люблю, он любит гусли, он брат молодому Давиду и еще больше - Ипполиту. Вы думаете - я так же не могла написать Федру? Но и Греция и Россия - тело, т. е. одежда, Вы не любите одежды - согласна - сдерите ее и увидите суть. Это (в Ц<арь->Д<евице>) сделал пока один Борис Пастернак. - "На Вашу вещь не польстится иностранец, в ней ни опашней, ни душегреек, ничего русско-оперного, в ней человеческая душа, это иностранцу не нужно".
А Переулочки - знаете, что это? Не Цирцея ли, заговаривающая моряков? Переулочки - морoка, неуловимая соблазнительница, заигрывающая и заигрывающаяся. Соблазн - сначала раем (яблочком), потом адом, потом небом. Это сила в руках у чары. Но не могу же я писать их как призраков. Она должна обнимать, он должен отталкивать. Но борются не тела, а души.
*
Поезжайте нa море - я сейчас целый день на реке! Это тоже возможность беседы. Хотите еще одну умилительность о Вас? Вы - пишущий, профессионал слова, не хотите слов! И не могу не ответить Вам одним четверостишием из стихов прошлого лета:
Есть час на те слова:
Из слуховых глушизн
Высокие слова
Выстукивает жизнь.
Я не боюсь слов. Они не страшны именно тем, что - всегда малы, всегда тень (что резче и ярче тени!) что за словами - всегда - еще всё. Я всегда за слова! Когда человек молчит мне тяжело, - как вагон который не идет: - Ну же! Можно без рук, без губ, без глаз - нельзя без слов. Это - последняя плоть, уже духовная, воспринимаемая только сутью, это последний мост. Без слов - мост взорван, между мной и другим - бездна, которую можно перелететь только крыльями!
*
Теперь вслушайтесь внимательно и взвесьте: дает ли Вам - о моей душе, скажем - что-нибудь моя живая жизнь. Когда вернее: видя или не видя? В упор или потупясь? Не видеть, чтобы видеть (я) или видеть, чтобы не видеть? (опять я же?) Так я склонна утверждать, так я научена утвержд<ать> ли быть привязанным - к духу? Можно ли любить собаку вне тела? Призрак собаки. Собаку - вне собаки: ушей, зубов, упоительной улыбки до ушей и т. д. На собаке (единстве) лучше видно.
И возвращаясь к человеку: не жизнь ли вяжет (жизнь: ложь, жар, спор, обида, дележ). И не променяете ли Вы Вашего незримого и абсолютного собеседника на первую встречную зримость: относительность: - на жизнь! Это я так спрашиваю. И больше утверждаю, чем спрашиваю!
*
Горние Мокропсы, близь Праги, какого-то июля 1923 г.
*
Вкратце:
Ариадна
Федра
Тезей
Ипполит
*
Тезей, выведенный Ариадной из лабиринта, увозит ее на остров Наксос и там, по велению Диониса, покидает. (Неблагодарность.) Но, любя, забыть не может - и -
*
По возвращении его с Наксоса врывается враждебное племя амазонок, осаждают город и убивают Ипполиту (жену). Возмездие первое.
Тезей женится на Федре, сестре Ариадны, в дни Наксоса малолетней.
Встреча Федры с Ипполитом.
Ненависть Ипполита к Федре: ненависть матери к мужчинам: ненависть сына к женщинам 2) ненависть к сестре той, - АРИАДНЫ - из-за которой так страдала оставленная Ипполита (NB! почему страдала, раз Тезея - ненавидела? Или - любила?), ненависть к сестре той из-за которой (возмездие богини Тезею!) Ипполита - погибла. (Слово Ариадны: Будь верен!) Ненависть к заместительнице матери.
Упокоение в одной могиле.
*
Ариадна (мудрая) выводит Тезея из лабиринта. Выведя, хочет проститься, Тезей умоляет ее ехать с ним. - "Не проси, тебе грозят беды". Тезей не боится бед. (Не для того тебя вывела из одного лабиринта чтобы завести в другой. Не для того тебя вывела нитью, чтобы запутать в сетях. NB! в этом роде, можно переиграть клубком.) - Ступи на корабль! - Не хочет. - Открой тайну! - Не в моей власти ни предотвратить, ни открыть. Через меня ты когда-то потеряешь всё. - Не потеряв тебя - я ничего не потеряю, а потеряв тебя - мне нечего терять. - Долгий спор. Наконец Ариадна, любя его, берет с него клятву в верности. - Даже если сам Зевес потребует меня у тебя - будь верен. - Клятва Тезея. Отъезд.
(Ариадна едет с Тезеем не из-за ее <сверху: своей> (собственной) любви к нему, а из-за его отчаяния, и из-за поколебавшейся веры в богов (предначертание). - Слабость.)
*
- гибелью Ариадны). Тезей покоряется и выкрадывается с острова. (Можно короткий диалог с малолетней - NB! семилетней - Федрой. Можно - неспящую и присутствующую Федру.)
Пробуждение Ариадны. - Отчаяние. - Федра: "Сестра, я за тебя отмщу!"
Возвращение под черным парусом: гибель отца. Поход амазонок (гибель Ипполиты).
*
Ариадна.
Ариадна выводит Тезея из лабиринта. Тезей умоляет ее ехать с ним. Она отказывается. - "Выведя тебя из одного лабиринта, я тебя введу в другой. Тебе сейчас еще не поздно потерять меня. Или: Потеряв меня сейчас, ты ничего не потеряешь, кроме своей мысли обо мне. Потеряв меня потом, ты потеряешь не только меня, но всё что когда-либо было и будет твоим". - "Мне нечего терять, кроме тебя. Едем". Отказывается во второй раз: "Я, любя тебя, буду твоей бедою".
<фраза не окончена>
*
Ариадна выводит Тезея из лабиринта. Тезей зовет ее с собой. Она отказывается. - Ты любишь другого? - Нет. - Любовь на просьбу говорит: да. - Мудрая любовь на просьбу может, а порой и должна говорить сказать <так!>: нет. Когда ребенок просит у матери дать ему в руки пламя... - Я не ребенок, я - Тезей... и т. д. Едем! - Да сопутствуют твоему кораблю добрые ветра! - Я увезу тебя силой! - Когда слепой ведет зрячего - погибают оба. - В третий раз и в последний... (NB! Необычайная сила этой формулы! принудительная и магическая.) - Тезей! Не в моей власти ни раскрыть ни предотвратить. Сын бога Поссейдона, совладай с бушующим сердцем (кровью). Оставь меня! Оставив меня сейчас (NB! Ариадна - всё знает? И Наксос?) ты совершишь подвиг, слава к<оторо>го превысит все твои бывшие и будущие подвиги. Еще не поздно меня терять. Тезей, откажись! Тезей, я люблю тебя! Но знай одно: сейчас последний срок для потери. После того как твои уста прильнут к моим (NB! что-то уж очень они торгуются, NB! вроде меня - в любви), ты уже не волен меня оставить, я уже не вольна тебя спасти.
2) Оставив меня хотя бы час спустя как твои уста прильнут к моим (NB! проще - поцеловать, что я и делала, а потом - продолжала) ты совершишь проступок за который всю жизнь будешь нести кару. Сейчас ты теряешь только меня, тогда ты потеряешь всё, что когда-либо было и будет твоим. Еще не поздно меня терять! Сейчас - последний срок для потери. Тезей, откажись!
- Нет!
- Отец, отец, прими и уничтожь своего несчастного сына! (Отец - Посейдон, т. е. пучина.)
- Остановись! -
...Тезей, я женщина и слаба сердцем. Страх и страсть затемняют мое зренье. Но пока я еще вижу, Тезей, видь: войны, беды, измены, кровь - вот что ждет тебя, если ты меня оставишь. Я не вольна тебя спасти. Нить выводит из лабиринта, но не удерживает тела над бездной. Страшной клятвой, герой, клянись: никогда, ни наяву, ни во сне, ни в первый час утра ни в последний <под строкой: первый>
Тезей клянется. Объятье. Оба исчезают за скалой, за которой море и паруса. Через сцену (NB! не театральную! моей души, где всё это происходит) - маленькая девочка, простоволосая, в слезах и в бешенстве. - Ариадна! Ариадна! Ариадна! О, возьми меня с собой! О, не покидай!
Фигура Тезея. Ариадна делает несколько шагов навстречу Федре, плача прижимает ее к себе и все трое скрываются за скалой.
*
Ариадна:
I
|