(Из дневника 1919 г.)
Когда пятилетний Моцарт, только что отбежав от клавесина, растянулся на скользком дворцовом паркете, и семилетняя Мария-Антуанэтта, единственная из всех, бросилась к нему и подняла его, - он сказал: «Celle-je l’epouserai», и, когда Мария-Тереза спросила его, почему, - «Par reconnaissance»1.
Скольких она и потом. Королевой Франции, поднимала с паркета - всегда скользкого для игроков - честолюбцев
- кутил, - крикнул ли ей кто-нибудь - par reconnaissance -
«Vive la Reinel!»2,
когда она в своей тележке проезжала на эшафот.
==========
Reconnaissance - узнавание. Узнавать - вопреки всем личинам и морщинам - раз, в какой-то час узренный, настоящий лик.
(Благодарность.)
==========
Я никогда не бываю благодарной людям за поступки - только за сущности! Хлеб, данный мне, может оказаться
случайностью, сон, виденный обо мне, всегда сущность.
==========
Я беру, как я даю: слепо, так же равнодушная к руке дающего, как к своей, получающей.
==========
Человек дает мне хлеб. Что первое? Отдарить. Отдарить, чтобы не благодарить. Благодарность: дар себя за благо, то есть: платная любовь.
Я слишком чту людей, чтобы оскорблять их платной любовью.
==========
Оскорбительно для меня, следовательно и для другого.
==========
Добрая воля, направленная на меня, никогда ничего не предрешала. Личность (направленность на меня) дара, в
моем восприятии дара, отсутствует. Я благодарна не за себя и не за соседа, я благодарна.
==========
Купить - откупиться. От меня не откупишься.
==========
Купить меня можно - только всем небом в себе! Небом, в котором мне может быть даже не будет места.
==========
Благодарна я вне-лично, то есть лишь там, где я, помимо доброй воли человека и без его ведома, могу взять
сама.
==========
Отношение не есть оценка. Это я устала повторять. Оттого, что ты мне дал хлеба, я может быть стала добрее,
но ты от этого не стал прекрасней.
==========
Поступок не есть отношение, отношение не есть оценка, оценка (критиком, например, Блока) не есть сущность (Блок).
Сущность - умысел, слышна только слухом.
==========
Кусок хлеба от противного человека. Удачный случай. Не больше.
==========
Ем ваш хлеб и поношу. - Да. -
Только корысть - благодарна. Только корысть мерит целое (сущность) по куску, данному ей. Только детская слепость, глядящая в руку, утверждает: «Он дал мне сахару, он хороший». Сахар хороший, да. Но оценивать сущность человека по сахарам и «чаям», от него полученным, простительно только детям и прислугам: инстинкту.
Да и то нет: мы часто наблюдаем собак, предпочитающих господина своего, ничего не дающего, - кухарке, кормящей.
Отождествлять источник благ с благами (кухарку - с мясом, дядю с сахаром, гостя - с чаевыми) признак полной неразвитости души и мысли. Существо, не пошедшее дальше пяти чувств.
Собака, любящая за то, что гладят, выше кошки, любящей за то, что гладят, и кошка, любящая за то, что гладят, выше ребенка, любящего за то, что кормят. Все дело в степенях.
Так, от простейшей любви за сахар - к любви за ласку - к любви при виде - к любви не видя
(на расстоянии)3 - к любви в себе.
==========
Чем старше мы, тем большего мы хотим: в младенчестве - только сахара, в юности - только любви, в
старости - только (!) сущности (тебя вне меня).
==========
Чем меньше мы внешние блага ценим, тем легче мы их даем и берем, тем меньше мы за них благодарны.
==========
(Практически: благодарность за хлеб (даяние) я допускаю только молчаливую. В явной - нечто устыжающее
дающего, какой-то укор.)
==========
Радость хлебу - вот лучшая благодарность! Благодарность, кончающаяся с последним глотком в пищевод.
==========
Неужели эта частность, малость, подразумеваемость (для меня) - дать - неминуемо должна вырасти в какую-то гору, из-за приставки: мне.
Я-то ведь знаю, как дают: слепо! И я разве сама стерплю, чтобы меня благодарили за хлеб? (За стихи не стерплю, - вот что!)
Хлеб - разве что я?! Стихи (случайность песенного дара) - разве это я?!
Я, это под небом, одна. Отойдите и благодарите.
==========
Я не хочу низко думать о людях. Когда я даю человеку хлеб, я даю голодному, то есть пищеводу, то есть не
ему. Его душа здесь ни при чем. Я могу дать любому - и не я даю: любой. Хлеб сам себя дает. И я не хочу
верить, чтобы любой, давая моему пищеводу, требовал за это с моей (или моей) души.
==========
Но не пищевод дает: душа! Нет, рука. Эти дары не личны. Странно предпочитать один желудок другому, а если
и предпочитать - то более голодный. Более голодный, на сегодня, мой (твой). Я за это не ответственна.
==========
Так, установив дающего (руку) и получающего (пищевод) - странно требовать одному куску мяса от другого
куска мяса... благодарности.
Души благодарны, но души благодарны исключительно за души. Спасибо за то, что ты есть.
Все остальное - от меня к человеку и от человека ко мне - оскорбление.
==========
Дать, это не действенность наша! Не личность наша! Не страсть! Не выбор! Нечто, принадлежащее всем (хлеб), следовательно (у меня его нет) у меня отобранное, возвращается (через тебя) ко мне (через меня - к тебе).
Хлеб нищему - восстановление прав.
Если бы мы давали кому мы хотим, мы были бы последние негодяи. Мы даем тому, кто хочет. Его голод (воля!) вызывает наш жест (хлеб). Дано и забыто. Взято и забыто. Никакой связи, никакого родства. Дав, отмежевываюсь. Взяв, отмежевываюсь. Взяв, отмежевываюсь.
Без последствий.
==========
Так зачем же мне тебе давать?
Чтобы не быть подлецом.
==========
Помню гимназисткой - в проходном церковном дворе - нищий. - «Подайте, Христа ради!» - Миную. - «Подайте, Христа ради!» - Продолжаю идти. Он» забегая: - «Не ради Бога - так хошь ради черта!»
Почему дала? Вознегодовал.
==========
Хлеб. Жест. Дать. Взять. Этого не будет там. Поэтому все, возникающее из дать и взять - ложь. Сам хлеб - ложь. Ничто, построенное на хлебе, не уцелеет (замешенное на дрожжах - не взойдет). Опара наших хлебных чувств при хладной температуре Бессмертия неминуемо опадет.
Не стоит и замешивать.
==========
Брать - стыд, нет, давать - стыд. У берущего, раз берет, явно нет; у дающего, раз дает, явно есть. И вот эта очная ставка есть с нет…
Давать нужно было бы на коленях, как нищие просят.
К счастью, этим стыдом даяния награждены только нищие. (Деликатность их дара!) Богатые ограничиваются
минутной заминкой докторского гонорара.
==========
Благодарность: от любования до опрокинутости.
Я могу любоваться только рукой, отдающей последнее, следовательно: я никогда не могу быть благодарной богатым.
...Разве что за робость их, виноватость их, сразу делающую их невинными.
==========
Бедный, когда дает, говорит: «Прости за малость». Смущение бедного от «больше не могу». Богатый, когда
дает, ничего не говорит. Смущение богатого от «больше не хочу».
==========
Дать, это настолько легче, чем брать - и настолько легче, чем быть. Богатые откупаются. О, богатые безумно боятся - не Революции, так Страшного Суда. Я знаю мать, покупающую молоко чужому (больному!) ребенку только для того, чтобы не погиб ее собственный (здоровый). Богатая мать, спасая чужого ребенка от смерти (достоверной), только выкупает своего у смерти возможной. («Умолить судьбу!»)
Я смотрю в исток поступка, в умысел его. Это молоко ей, богатой матери, на Страшном Суде потечет смолой.
==========
Благотворительность. Поликратов перстень.
Дар нищего (кровный, последний?) безличен. «Бог даст». Дар богатого (излишек, почти отброс) имеет имя, отчество, фамилию, чин, звание, род, день, час, число. И - память. Дала правая, а помнят обе.
Нищий, подав из руки в руку, забыл. Богатый, выславший через прислугу, помнит. И, если вдуматься, понятно: некий оправдательный материал для Страшного Суда.
- Гадательный материал.
Москва, июль 1919
Примечания
1
Я на вей женюсь… Из благодарности (фр.).
2
«Да здравствует королева!» (фр.).
3
Отсюда - вся я (примеч. М. Цветаевой).
(источник - М. Цветаева с/с в 7 тт.,М., "ТЕРРА", 1997 г.)