8-ГО АВГУСТА 1936 Г. ST. PIERRE-DE-RUMILLY HAUTE SAVOIE CHATEAU D’ARCINE,
Вот, дружочек, поистине сыновний поступок: сложная операция — туберкулезная опухоль — на днях режут — может — зарежут…
Если это сознательно, т, е. — чтобы сделать мне больно, т. е. — чтобы я больше Вас любила — дружочек, мне все равно уже больно, и не забудьте, что я всегда всё обскакиваю.
…тот поезд, на который — все
(и чтo важнее — всё).
Но есть животная боль, тревога за жизнь, — тот ланцет, перед которым я бессильна, ибо не я режу, и не меня режут — и если Вы этот ланцет хотели в меня всадить…
Если же бессознательно — то опять-таки Вы моего отношения недооцениваете — для меня это не может быть простой (хотя бы очень волнующей) новостью.
Но — в последнем счете — может быть лучше, что написали. Ибо — не напиши, напиши после операции — моя первая мысль была бы: — Резали, а не знала — и прошел бы холод чужести. Лучше — живое мясо близости.
Как только сможете писать — напишите: чтo у Вас, в точности, с легкими — и в легких? Я туберкулез — знаю, это моя родная болезнь. И чтo это была за опухоль? Где? Словом, всю историю болезни. И о самoй операции напишите. Чем усыпляли? И чтo Вы, последнее, ощутили? Подумали? И — как проснулись? С чем?
Всё, всё.
________
Это — тоже не письмо. Письмо — впереди, и — большое. Но не могу писать Вам, пока не знаю — чтo с Вами (беседовать с Вашей душой, пока не знаю — чтo с Вашим телом — которым Вы вольны пренебрегать, я — нет: потому, что оно — не мое.)
— всего только 25 верст. Пришлите мне вид Вашего Heiligen Schwendi, а я — потом — свои. У меня есть для Вас две маленьких радости, верных, но это всё — потом.
Жду вести, по возможности — скорой, если сами не можете — попросите написать своих — всего несколько слов: жив, здоров, благополучно.
Обнимаю Вас и непрерывно о Вас думаю.
МЦ
Спасибо за Р‹ильке›. И я Вам о нем расскажу.
— назад и вперед.
(О прожить и жизнь напишу отдельно, я нынче с этим проснулась.)