• Приглашаем посетить наш сайт
    Тютчев (tutchev.lit-info.ru)
  • Цветаева М. И. - Буниной В. Н., 20 октября 1934 г.

    Vanves (Seine)

    33, Rue Jean Baptiste Potin

    20-го Октября 1934 г.

    Дорогая Вера,

    Я кругом перед Вами виновата: до сих пор не вернула книги, до сих пор не отозвалась, а теперь еще обращаюсь с просьбой, и даже двумя.

    Да послужит мне это самообвинение смягчающим обстоятельством, хотя нашлись бы и другие!

    Когда я нынче открыла газету, нет, даже не так: вбежал Мур с криком: – Мама! Волконский умер! Я похолодела и ринулась и – слава Богу! – не мой: брат: протоиерей Александр Михайлович Волконский1. Тут же заметка о его католичестве – тут же по ассоциации – petite Sainte Therese – и тут же Вы – и сознание: перст! (Вы еще ничего не понимаете, сейчас поймете.) А до газеты было pneu от кассира П<оследних> Нов<остей> Могилевского2, где он извещает меня, что обещанного им (на свой страх и риск) аванса дать не может, ибо оказалось, что Пав<ел> Ник<олаевич> моего «Китайца» еще не читал.

    «Китаец» мною был сдан в П<оследние> Нов<ости> 15-го июля, и с тех пор (15-ое июля – 20-ое октября) моего не было напечатано Посл<едними> Новостями – ни строки3. На все мои напоминания и запросы – успокоительный ответ Демидова4: – Вещь Павлом Ник<олаевичем>5 читана и принята. На днях появится. – Дни шли, приближался терм, вещь не появлялась. (А ресурсов у меня, Вера, никаких.) Наконец я возопила к Могилевскому (кассиру), не выдаст ли он мне 300 фр<анков> до напечатания, раз вещь по словам Демидова принята – просто к терму. Он – обещал. Прихожу 12-го – его нету: болен ангиной. Прихожу 14-го – то же самое. Т. е. все напечатавшие получили, а мне Демидов дать отказывается, ссылаясь на личную ответственность Могилевского: придет-де – выдаст. Хорошо. С величайшим трудом в последнюю минуту собираю эти 300 фр<анков> по совершенно нищим, свято обещая отдать в первый же день прихода Могилевского в Новости – и уплачиваю терм. Вчера перв<ый> день выздоровл<ения> М<огилев>ского, посылаю Алю в П<оследние> Нов<ости> за деньгами – Могилевский ей не дает – а нынче, в 7 ч. утра следующее pneu:

    Многоуважаемая М<арина> И<вановна>

    Вам о результатах. Если я получу уверенность, что он принят, я сейчас же выдам Вам аванс, но не в размере 300 фр<анков>, а увы! только 200 фр<анков>. Больше мне не разрешено.

    (Подпись)

    Три месяца вещь лежала в Новостях, и дважды и даже трижды Демидов врал мне, что вещь Милюковым принята. Зная, что такое для нищего – терм, выдать мне на него 300 фр<анков> авансу – отказался. А теперь, явно, запретил Могилевскому дать мне триста, даже если принят. Что это, Вера, как не выпихиванье меня обеими руками – из эмиграции – в Сов<етскую> Россию. На какие деньги мне жить? Совр<еменные> Записки за 20 стр<аниц> тексту стали платить 216 фр<анков>, да и то следующая книга выходит без меня, п. ч. Руднев летом потерял мой адр<ес>. У меня ничего нет. Единственное платящее место – П<оследние> Нов<ости>, и я не могу добиться, чтобы меня печатали в них хоть раз в три месяца, на 300 фр<анков> – к терму. А они печатают – всех. Ведь меня, Вера, сдавили так, что мне остается только выскочить – пробкой из бутылки с гниющей жидкостью (ибо это – не шампанское, а пробка – они! шампанское – я!). ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?

    Пишу я – не хуже других, почему же именно меня заставляют ходить и кланяться за свои же труды и деньги: – Подайте, Христа ради! Хоть раз – к терму… – и не дают, как не дали в этот раз.

    А в прошлый терм, Вера, был целый скандал: т. е. внезапно, посреди редакции, хлынувшие слезы и мой собственный голос, помимо меня говоривший (а я – слушала) – Если завтра вы, г<оспо>да, услышите, что я подала прошение в Сов<етскую> Россию, знайте, – что это вы: ваша злая воля, ваше презрение и плевание!

    <огилев>ский, меня пожалев (он очень добр!), мне аванс – дал. А на этот раз – заболел, а после болезни ему Демидов – запретил, это ясно из конца его письма.

    _ Что мне делать с Демидовым? Ибо он в П<оследних> Нов<остях> – всё (хотя у газеты с Милюковым и одни инициалы!). И он меня – не хочет.

    А ресурсов – нет. И что мне делать – с собой?

    Итак, Вера, подумайте: через кого бы воздействовать на Демидова? Кого он боится? Не вступился ли бы за меня Иван Алексеевич6, разъяснив Демидову, что я все-таки заслуживаю одного термового фельетона (хорошо бы двух!). Что так делать – грех. Что нельзя, без объяснения причин, от чистейшей подлости, обрекать настоящего писателя – на нищенство и попрошайничество (да никто уже и не дает!). Либо, если И<вану> А<лексеевичу> так – неудобно, пусть бы запросил Демидова, почему меня никогда не печатают7– что у меня все же есть читатель, что я, наконец, стою чего-то…

    А если И<ван> А<лексеевич> не захочет – через кого? Подумайте, Вера. Ибо у меня уже сердце кипит и боюсь, что кончится пощечиной полной правды – т. е. разрывом. Ибо у меня много накипело.

    Вторая просьба: на погашение термовых долгов 1-го устраиваю «вечер»8<отор>ая не пойдет, верней уже не пошла в следующей книге Совр<еменных> Зап<исок>, п. ч. Р<удне>в потерял мой адрес. – Мать и Музыка (мое музыкальное детство). И вот, просьба, милая Вера: посылаю Вам 10 билетов, разошлите их от себя своим парижским знакомым, которые Вас любят или с Вами считаются, пусть возьмут, а деньги пришлют мне по адр<есу>:

    33, Rue Jean Baptiste Potin

    Мое положение – отчаянное. За Мура в школу не плочено (75 фр<анков> в месяц + страховка здоровья + учебники – т. е. не меньше 125 фр<анков>), угля – нет, а дом старый и страшно мерзнем, у Али совсем нет обуви, – и всё – так. (Аля, оказыв<ается>, служила летом у немецких Ротшильдов – банкиров Bleichroder и получила 150 фр<анков> в месяц, уча и воспитывая троих детей и бабушку (бабушку – французскому! Ей 80 л<ет>, и вся в заплатах). А когда Аля от них приехала и стала рассказывать, оказалось, что она служила у гамбургских миллионеров, если не миллиардеров. Самый крупный банкирский дом Германии. Была с ними в Нормандии.)

    Ну, вот, Вера. – Невесело? –

    Ради Бога, Вера, управу на Демидова! Взывать к его совести – бесполезно. Он – подл. Нужен – страх. И это еще потомок Петра – о, Господи! Меня в редакции очень любят: и Могилевский, и Гронский9, и Ладинский1011, и Поляков12 (и я его – очень!) и Алданов13, но все они – ничто перед Демидовым, Посл<едние> Нов<ости> – он.

    Ответьте мне поскорее, что Вы думаете.

    – еще погожу. НЕ ХОЧЕТСЯ!

    Обнимаю вас.

    МЦ.

    Книга цела. Пришлю заказным после вечера.

    Билеты посылаю нынче же imprime.

    Примечания

    – 1934) – брат С. М. Волконского, русский католик. Умер 18 октября в Риме, а 20 октября в «Последних новостях» появился некролог, где, в частности, был упомянут церковно-исторический труд «Католицизм и священное предание Востока», которому А. М. Волконский посвятил свои последние годы.

    2 Могилевский Владимир Андреевич (1880 –?) – заведующий конторой «Последних новостей».

    3 Цветаева неточна. 3 августа 1934 г. «Последние новости» опубликовали ее рассказ «Страховка жизни» (см. т. 5). Рассказ «Китаец» в газете был напечатан 24 октября 1934 г.

    4 Демидов Игорь Платонович – см. письмо к нему.

    5 П. Н. Милюков.

    7 Кроме упомянутых выше произведений М. Цветаевой, напечатанных в «Последних новостях» за 1934 г., было еще пять ее публикаций в 1933 г. (Bibliographic des oeuvгеs de Marina Tsvetaeva. Paris – Москва, 1993. С. 511).

    8 О вечере 1 ноября 1934 г. см. комментарий 1 к письму 113 к С. Н. Андрониковой-Гальперн.

    9 Гронский Павел Павлович – сотрудник «Последних новостей». См. письма к Н. П. Гронскому.

    10 Ладинский А. П. служил в редакции «Последних новостей». См. также комментарий 2 к письму 72 к С. Н. Андрониковой-Гальперн.

    – 1993) – писательница, литературный критик, поэтесса. В эмиграции с 1922 г. В ее мемуарной книге «Курсив мой» несколько страниц посвящены Цветаевой (см., например, изд. 2-е. Нью-Йорк, 1983).

    – член редакции «Последних новостей». См. также письма к нему.

    13 Алданов (настоящая фамилия Ландау) Марк Александрович (1886 – 1957) – писатель, автор исторических романов. С 1919 г. в эмиграции. Был близок к «Последним новостям». Цветаевой его творчество было чуждым. В 1927 г., в письме к Н. П. Гронскому, Цветаева писала об одном из романов М. А. Алданова («Чертов мост». Берлин, 1925): «До чего мелко! Величие событий и малость – не героев, а автора. Червячок-гробокоп. Сплошная сплетня, ничего не остается. Сплетник – резонер – вот в энциклопедическом словаре будущего – аттестация Алданова.

    Такие книги в конце концов разврат, чтение ради чтения. Поделом ему – орден 5-й степени от сербского Александра!» (Новый мир. 1969. № 4. С. 203).

    Раздел сайта: