Clamart (Seine)
10, Rue Lazare Carnot
6-го апреля 1934 г., Страстная пятница.
Христос Воскресе, дорогая Саломея!
(Как всегда – опережаю события и – как часто – начинаю со скобки.)
А Вы знаете, что у меня лежит (по крайней мере – лежало) к Вам неотправленное письмо, довольно давнишнее, сразу после моего Белого, сгоряча успеха1 – и горечи, что Вас не было, т. е. сознания, что я утратила для Вас свой последний смысл.
Но так как основа моей личной природы – претерпевание, даже письма не отправила.
А сейчас пишу Вам, чтобы сердечно поблагодарить за коревую помощь, о которой мне только что сообщила Е. А. И<звольская> – и окликнуть на Пасху – и немножко сообщить о себе.
Начнем с Мура, т. е. с радостного:
Учится блистательно (а ведь – французский самоучка! Никто слова не учил!) – умен –– доброты (т. е. чувствительности: болевой) – средней, активист, философ, – я en beau et en gai , я – без катастрофы. (Но, конечно, будет своя!) Очень одарен, но ничего от Wunderkind’a, никакого уродства, просто – высокая норма.
Сейчас коротко острижен и более чем когда-либо похож на Наполеона. Пастернак, которому я посылала карточку, так и пишет: – Твой Наполеонид2.
С Алей – менее удачно: полная эмансипация, т. е. служба (у Гавронского-сына3, между нами – задешево и на целый день, и, главное, после шести полных лет школы рисования!.) – служба, ее взводящая: худоба, худосочие, малокровие, зевота, вялость, недосыпание, недоедание и, теперь, корь. He-моя порода – ни в чем, сопротивление (пассивное) – во всем. Очень от нее терплю. Все это – между нами: слишком много будет злорадства. Главное же огорчение – ее здоровье: упорство в его явном, на глазах, разрушении. И – ничего не могу: должна глядеть. Много зла, конечно, сделали общие знакомые, годами ведшие подкоп. Но это, кажется – всегда. Вообще, все – всегда.
С<ергей> Я<ковлевич> разрывается между своей страной – и семьей: я твердо не еду, а разорвать двадцатилетнюю совместность, даже с «новыми идеями» – трудно. Вот и рвется. Здоровье – среднее, т. е. все та же давняя болезнь печени. Но – скрипит.
А я очень постарела, милая Саломея, почти вся голова седая, вроде Веры Муромцевой4, на которую, кстати, я лицом похожа, – и морда зеленая: в цвет глаз, никакого отличия, – и вообще – тьфу в зеркало, – но этим я совершенно не огорчаюсь, я и двадцати лет, с золотыми волосами и чудным румянцем – мало нравилась, а когда (волосами и румянцем: атрибутами) нравилась – обижалась, и даже оскорблялась и, даже, ругалась.
Просто – смотрю и вижу (и даже мало смотрю!)
Главная мечта – уехать куда-нибудь летом: четыре лета никуда не уезжали, Мур и я, а он – ток заслужил. («Мама, почему мы ездили на море, когда я был ГРУДНОЙ ДУРАК?!»)
Со страстью читает огромные тома Франц<узской> Революции Тьера5 и сам, на собственные деньги (десять кровных франков) купил себе у старьевщика не менее огромного Мишлэ6. Так и живет, между Мишлэ и Микэй7.
Е. А. И<звольская> пишет, что Ваша дочь выходит замуж8. Как все это молниеносно! Помните, ее розовые и голубые толстые доколенные платья, к<отор>ые потом носила Аля?
– с Вас, словом живой С<ергей> Я<ковлевич>. Если да, она сама бы заехала, п. ч. скоро возвращается на службу и у нее там обеденный перерыв. Хорошо бы, напр<имер>, юбку. У нее – нет.)
Обнимаю Вас, милая Саломея, спасибо за память и помощь.
МЦ.
Мы опять куда-то переезжаем: куда?? (До 1-го июля – здесь.)
Примечания
1 О вечере Цветаевой, посвященном Андрею Белому, см. письмо 73 к А. А. Тесковой и комментарий 1 к нему (т. 6).
3 Возможно, речь идет о докторе Якове Борисовиче, сыне владельца частной фирмы Б. О. Гавронского.
4 В. Н. Бунина, урожденная Муромцева. См. письма к ней.
5 Тьер Адольф (1797 – 1877) – французский государственный деятель, историк. Президент Франции (1871 – 1873). Автор «История французской революции».
6 Мишлэ – Мишле Жюль (1798 – 1874) – французский историк, служил смотрителем королевских архивов. Автор многочисленных книг по истории Франции, в том числе французской революции.
– еженедельный детский журнал, выходивший в Париже.
8 В 1934 г. Ирина Андреева (см. комментарий 3 к письму 18) вышла замуж за Андрея Борисовича Нольде, сына барона Б. Э. Нольде (последний работал вместе с А. Я. Гальперном). Позже их брак распался. Однако А. Б. Нольде сохранил с С. Н. Андрониковой-Гальпери добрые отношения до самой ее смерти. (Струве Глеб. Еще о кончине С. Н. Андрониковой-Гальперн. – Рус. мысль. 1982. 19 августа.)