Медон. 31-го мая 1931 г., Троицын день
Дорогая Саломея,
Все в порядке и большое спасибо и большое простите – не писала из-за вечера, который – слава Богу – уже за плечами.
До последней минуты переписывала рукопись «История одного посвящения», где, не называя Вас (ибо не знаю как бы Вы отнеслись, если ничего не возражаете, в печати назову – вещь пойдет в Воле России1
Вечер прошел с полным успехом, зала почти полная. Слушали отлично, смеялись где нужно, и – насколько легче (душевно!) читать прозу. 2-ое отд<еление> были стихи – мои к М<андельшта>му2, где – между нами – подбросила ему немало подкидышей – благо время прошло! (1916 г. – 1931 г.!) (Он мне, де, только три, а ему вот сколько!) А совсем закончила его стихами ко мне: «В разноголосице девического хора», – моими любимыми.
Денежный успех меньше, пока чистых 700 фр<анков>, м. б. еще подойдут, – часть зала была даровая, большая часть 5-франковая, «дорогих» немного. Но на кварт<ирный> налог (575 фр<анков>) уже есть – и то слава Богу. Хотя жаль.
С иждивением, милая Саломея, то, что Вы мне писали – грустно, но что ответить, кроме (как в любви) – Спасибо за бывшее. Дайте мне кстати адрес Ани Калин (в гимназии она была Аня и Калин), хочу ее поблагодарить.
– «Китайские тени» – уже вышли отдельной книгой)3 на вечере не было, ибо – en loyal ennemi приглашения не послала, но Г. Адамович (близнец) был и – кажется – доволен4. С<ергей> Я<ковлевич>, сидевший рядом с ним, слышал его ремарку: «Нападение номер два». (По-моему – хорошо.)
Обнимаю Вас и люблю. Пишите. Когда «домой»? (Беру в кавычки ибо у Вас как у Персефоны5 дома нет.)
МЦ.
<Приписки на полях: >
<сргей> Я<ковлевич> Вас очень приветствует и тоже по Вам соскучился. А Мур упорно и терпеливо ждет приглашения. Автомобиль жив.
Да! Читала я в красном до полу платье вдовы Извольского и очевидно ждавшем меня в сундуке 50 лет. Говорят – очень красивом. Красном – во всяком случае. По-моему, я цветом была – флаг, а станом – древком от флага.
Когда читала о М<андельшта>ме, по залу непрерывный шепот: «Он! Он! Он – живой! Как похоже!» и т. д.
Примечания
1 «История одного посвящения» при жизни Цветаевой опубликована не была. «Воля России» прекратила свое существование в начале 1932 г. О несостоявшейся публикации очерка см. также у М. Л. Слонима (Воспоминания о Цветаевой. С. 335 – 336).
«Никто ничего не отнял!..», «Собирая любимых в путь…», «Ты запрокидываешь голову…», «Откуда такая нежность?..» и др. (т. 1).
3 Часть беллетризованных мемуарных очерков, написанных Г. В. Ивановым в 1920-е годы, составила книгу «Петербургские зимы», которая вышла в 1928 г. (Париж, изд-во «Родник»). Глава в книге, посвященная Мандельштаму, гораздо в меньшей степени беллетризована, чем поздний очерк «Китайские тени» (Последние новости. 1930. 22 февраля), вызвавший резкую критику Цветаевой.
«мелочности», излишнем «полемическом задоре» (Иллюстрированная Россия. Париж. 1931. № 26. С. 13).
5 Персефона, богиня царства мертвых, дочь богини Деметры, часть года могла жить на земле, а остальное время вынуждена была находиться в подземном царстве (греч. миф.).