Медон, 2-го апреля 1927 г.
Дорогая Саломея,
Очарованное спасибо за софу, я как раз в ту минуту торговала у хозяйки одр, пролежанный четырьмя русскими шоферами – de meilleures families – жившими en meuble. («Ils sont fres gentils, les Russes, mais ils cassent tout».) И вот – к восторгу моему и ужасу хозяйки (СТРАСТЬ ЖАДНОСТИ) – то серое, мягкое, непролежанное, непродавленное.
Но – un scrupule – (по-русски непереводимо) – С<ергей> Я<ковле-вич> опасается, что увез самовольно, почему, не знаю, есть какие-то поводы. (М. б. я лежу на краже? Тем слаще спать!)
– или будет хорошо.
Плохо, что уехала с долгами, молочнице и <слово залито чернилами>. Поэтому очень буду просить Вас, дорогая Саломея, дать мне уже сейчас из апрельского иждивения, <сколько> сможете. Нужно, например, платить вперед за электричество, иначе не зажгут. И многое в таком же роде. Могу заехать в понедельник вечером, если нельзя – известите.
Мой новый адр<ес>:
2, Avenue Jeanne d’Arc
Meudon
МЦ
Шкаф пошел Муру, большой стол Сереже, на маленьком обедаем, на краденой софе лежу.
Да! ЧУДНЫЙ номер с И – новыми!1
1 По-видимому, речь идет о каком-либо художественном журнале с участием художников Н. Исцеленном и его жены М. Лагорно. См. комментарий 6 к письму 5 к О. Е. Колбасиной-Черновой (т. 6).