Meudon (S. et О.)
2, Avenue Jeanne d’Arc
31-го июля 1927 г.
Дорогой Лев Исаакович,
Спасибо за весточку. Дела с Мирским и Commerce не двинулись. Произошла путаница: в след<ующем> № Верст идет не моя проза о Рильке (напечатана в «Воле России» и до сих пор – десятое письмо пишу! – не оплачена), а поэма к нему же1. Прозы Мирский и не видел. Кроме того, он лицемер: Вам говорит, что не умеет переводить, а переводит труднейшую прозу Пастернака2. Просто – он мою прозу, как я Вам уже говорила, ненавидит, и всячески будет отвиливать. («Худшая проза, которую когда-либо читал», – определение в каком-то англ<ийском> журнале.)3
Сейчас он в городе, меня не окликает. – Бог с ним.
– Как у Вас погода? Надеюсь, что не медонская: ясные ночи, плаксивые дни, полная ненадежность и бестолочь, по три дождя в день. Было бы солнце, была бы втрое счастливее.
– и жаль и радостно.
Что еще? Меня недавно обокрали: чудный старинный браслет (курганный), другой браслет – недавний подарок Саломеи4 – белье и ряд вещей. Вор – очаровательное женское существо, ошельмовавшее всю русскую колонию. При встрече расскажу, – случай стоящий, для меня до сих пор неразгаданный.
Вчера были мои именины, получила: фартук (от Али), ряд письменных принадлежностей от Сережи, от одной дамы рубашку (все украдено!), от П. П. С<увчин>ского мундштук и от В. А. С<увчин>ской – роговые очки, в которых и пишу.
Простите за вздор, радость часто глупит (это я о подарках!), пишите, целую. Сердечный привет Вашим.
МЦ.
1 Речь идет о «Новогоднем» (Версты, № 3).
2 См. комментарий 7 к предыдущему письму.
«самая претенциозная, неряшливая, истеричная и во всех отношениях самая худшая проза, какой когда-либо писали по-русски» (D. S. Mirsky. Contemporary Russian Literature, 1881 – 1925. Лондон, 1926. С. 263).
4 С. Н. Андроникова-Гальперн.