ВШЕНОРЫ, 14-ГО АВГУСТА 1925 Г.
Дорогая Ольга Елисеевна,
Обратное Вам, а не обратное мне, — я ведь тоже себялюбец, хотя и в другом. Но и мне обратно достаточно, — этим и прельщена. Кроме того, единственный человек (из чужих), кто сам тянется ко мне, без меня скучает и — что главное — меня не судит. Она меня определенно любит, по-своему, рывком, когда с натиском, но — любит, зверь чужой породы — зверя всем чужой породы — меня. И лицо прелестное. И голос. (С таким должны петь, чист только в пенье.) И не навязывает мне своей семьи, дает себя мне — вне, только по ночам, в свои часы. Все это ценно. И я не умею (еще как!) без чужой любви (чужого). А «Мариночка» тот же захват, что и во всем, что и вся. Ее, как меня, нельзя судить, — ничего не останется.
_______
Живу трудно, удушенная черной и мелкой работой, разбито внимание, нет времени ни думать, ни писать. Кончаю воспоминания о Брюсове. «Крысолова» забросила (мой монархизм). С‹ережа› скоро возвращается. Ему необходимо не жить в Чехии, уже возобновился процесс, здесь — сгорит. О зиме здесь не хочу думать: гибельна, всячески, для всех. Аля тупеет (черная работа, гуси), я озлеваю (тоже), С‹ережа› вылезает из последних жил, а бедный Мур — и подумать не могу о нем в копоти, грязи, сырости, мерзости. Растить ребенка в подвале — растить большевика, в лучшем случае вообще — бомбиста. И будет прав.
Да! Вы спрашиваете о том, достоверна ли я с А‹нной› И‹льиничной›. — Пожалуй, нет. — О моем отношении к П‹астерна›ку она знает, п. ч. отправляла, через мать, письмо и книгу. Об остальном, по-моему, ничего.
_______
В дружбе ли с «дорогим»? Не знаю. М. б. в очень далекой. Он все пытается устроить свою жизнь, точно это так важно — устройство его жизни, жизни вообще. От Ст‹алин›ского и Лебедева вижу, во всяком случае, больше внимания и человечности. Он занят только собой, данным собой, мне в данном тесно.
_______
Живу без людей, очень сурово, очень черно, как никогда. Не изменяет, пожалуй, только голова. Знаю, что последнее, когда буду умирать, будет — мысль. П. ч. она от всего независима. Для чувств же нужны поводы, хотя бы мельчайшие. Так я, без намека на розу, не могу ощутить ее запах. А «роз» здесь нет. (Полные кусты, не те.)
_______
Мур чудный. 6 1/2 мес‹яцев›. Начинает садиться (с ленцой). Говорят (ваш сон в руку), похож на Алю. Раскраска, пожалуй, та — светлота масти — черты острей. М‹аргарита› Н‹иколаевна›, уезжая (едет в Париж насовсем), оставила ему целое приданое.
_______
Кесселю очень хочу написать, и — пожалуй еще больше — о нем. Есть места гениальные. (Юсупов — Распутин.) Но боюсь ввязываться — мало писать не умею, в «В‹оле› Р‹оссии›» с «Крысоловом» по пятам. Если ему пишете, передайте мое восхищение и причину (невозможность мало сказать!) молчания. Ибо чт? о статье — то же о письме.
— большое письмо Ади с описанием велосипедов, — Оли на жердочке — кабинки — одеяла — дождя. Да ведь это моя жизнь — с кем-то — куда-то — ни за чем. У нас с Вами и Адей, кроме всего остального, чудесно совпадает темп жизни. О, как давно, как давно, мне кажется — годы! я не была, в жизни, собой.
_______
Вадиму не ответила не из невнимания, ненаписанное письмо не на совести, а в сердце (пишется!). И Вадима и Володю считаю своими, одной породы, мне с ними, им со мной будет легко. Лиц их не вижу, голоса слышу.
Ольга Елисеевна, это будет чудесная жизнь, когда я приеду! Вдруг поняла, п. ч. сказала: голоса.
К литераторам ходить не будем, не люблю (отталкиваюсь!) кроме Ремизова никого из парижских. И, м. б., еще Шмелева. К литераторам ходить не будем, будем возить Мура в коляске, а по вечерам, когда он спит, читать стихи. (Хорош Париж? Но ведь живешь не в городе!)
‹ереже› письмо — так, до глубокой ночи. Сплю не больше пяти часов вот уже полгода.
_______
Стихи пришлю, как только доперепишу Брюсова. Не сердитесь, что не поздравила с именинами, это ведь только день рождения Вашей святой, — не Ваш. И, ради Бога, ради Бо-га — никаких подарков к минувшим моим! Не надо растравы, все вещественное от близких растравляет, я еще не совсем закаменела.
_______
Аля огромная (стерьва Мякотина — м. б. от стервозности — ей дала 16 лет), с отросшими косами, умная, ребячливая, великодушная, изводящая (ленью и природной медлительностью).
— помойные ведра и метлы — будет чем помянуть планету!
_______
Целую всех: Вас, Адю, Наташу (разъединяю, п. ч. близнецы), Вадима (разъединяю, п. ч. братья), Олю и Володю. (А Володя — в хвосте.)
МЦ.
‹Приписки на полях: ›
Скоро пришлю снимки — Алины, Муркины и свои, завтра куплю пластинки, снимает Александра) 3‹ахаровна›.
«В огнь — синь». Пометки чернилами — слонимовские, карандашные — мои. Подробности — Аде на отдельном листочке.
— взяли бы в «Совр‹еменные› Зап‹иски›».
Рецензии в «Звене» не читала, но знаю от вегетар‹ианца›-председателя С‹оюза› Пис‹ателей› Булгакова, что есть таковая. Но так как в «Звене» меня всегда ругают — не тороплюсь. («Я люблю, чтобы меня до-о-лго хвалили!»)