26-го июля 1911 г.
Дорогой Макс,
Если бы ты знал, как я хорошо к тебе отношусь!
Ты такой удивительно-милый, ласковый, осторожный, внимательный. Я так любовалась тобой на вечере в Старом Крыму[2], — твоим участием к Олимпиаде Никитичне[3], — твоей вечной готовностью помогать людям.
Не принимай все это за комплименты, — я вовсе не считаю тебя какой-нибудь ходячей добродетелью из общества взаимопомощи, — ты просто Макс, чудный, сказочный Медведюшка. Я тебе страшно благодарна за Коктебель, — pays de redemption[4], как называет его Аделаида Казимировна[5], и вообще за все, что ты мне дал. Чем я тебе отплачу? Знай одно, Максинька: если тебе когда-нибудь понадобится соучастник в какой-нибудь мистификации[6], позови меня… Если она мне понравится, я соглашусь. Надеюсь, что другого конца ты не ожидал?
Я опять принялась за Jean Paul’a[7] — y него чудные изречения, напр<имер>: Так же нелепо судить мужчину по его знакомым, как женщину по ее мужу.
Нравится? Но не это в нем главное, а удивительная смесь иронии и сентиментальности. К тому же он ежеминутно насмехается над читателем, вроде Th. Gautier.
Что ты сейчас читаешь? Напиши мне по-настоящему или совсем не пиши.
Последнее мне напоминает один случай из нашего детства. «Он был синеглазый и рыжий», т. е. один чудный маленький мальчик в Nervi долго выбирал между Асей и мной и в конце концов выбрал меня, потому что мы тогда уехали. В Лозанне мы с ним переписывались обе, и однажды Ася получает от него такое письмо: «Пиши крупнее или совсем не пиши»[8].
Загадываю сейчас на тебя по «Джулио Мости» — драматической фантазии в 4-х дейс<твиях > с интермедией, в стихах. Сочинение Н. К., 1836 г.[9]
1. Твое настоящее:
2. Твое будущее:
Я у него была: он предлагал
Какую-то свободную женитьбу.
Не моя вина, что выходят глупости!
[10].
1. Ее настоящее:
И отпусти ей грех, когда возможно,
И просвети ее заблудший разум,
Но не карай несчастную!
И может быть, вдвоем гораздо больше
Найдешь источников богатства.
1. Верино настоящее[11]:
Готова ль ты свое оставить место
2. Верино будущее:
Что за история! Совсем одета
Так рано! Не спала, — постель в порядке…
Максинька, об одном тебя прошу: никого из людей не вталкивай в окно сестрам, как — помнишь? — втолкнул меня. Мне это будет страшно обидно. М. б. ты на меня за что-нибудь сердишься и тебе странно будет читать это письмо, — тогда читай все наоборот.
МЦ.
<ес>: Усень-Ивановский завод, Уфимской губ<ернии>, Белебеевского уезда, Волостное правление, мне.
P. S. Пиши скорей, почта приходит только два раза в неделю и письма идут очень долго.
Скажи Елене Оттобальдовне, что я очень, очень ее люблю, Сережа тоже.
Примечания
1. В начале июля М. Цветаева и ее будущий муж С. Я. Эфрон переехали из Коктебеля в Уфимские степи для лечения Сергея Яковлевича кумысом от туберкулеза.
«Воспомннаншх» (А. Цветаева. С. 391–392).
3. Сербинова О. Н. (урожденная Ермакова; 1879–1955) — певица, жительница Старого Крыма.
фр.).
5. Герцык А. К. О своей дружбе с Герцык Цветаева писала в очерке «Живое о живом»: «…она в моей жизни такое же событие, как Макс, а я в ее жизни событие, может быть, большее, чем я в жизни Макса». Свой второй сборник «Волшебный фонарь» М. Цветаева подарила А. Герцык с такой надписью: «Моей волшебной Аделаиде Казимировне — Марина Цветаева. Москва, 27-го февраля 1912 г.» (Хранится в частном собрании).
6. Страсти М. Волошина к «мифотворчеству» М. Цветаева посвятила многие страницы в очерке «Живое о живом».
7. См. письмо 13 и комментарий 1 к нему.
–1903 гг. в Нерви в Италии см.: А. Цветаева. С. 93–129. Там же говорится об их дружбе с Володей Миллером, сыном хозяина «Русского пансиона». М. Цветаева посвятила ему стихотворение «На скалах» («Он был синеглазый и рыжий…») и «Он был синеглазый и рыжий…» («Костюмчик полинялый…»). См. т. 1.
9. очное название книги: Джулио Мости. Драматическая фантазия в четырех частях с интермедией в стихах. Сочинения Н. К. (Н. В. Кукольника). Спб., 1836.
10. Лиля — Е. Я. Эфрон.
11. Вера — В. Я. Эфрон.